В инвалидной коляске Дюймовочка в сединах, но и в этом призренном кресле в её 82 года в осанке — порода. Я угадала с первого взгляда: Нина Георгиевна Кордова — учитель.

— Я филолог. Мой предмет — русская литература. Учила детей в школах в Панино, Хохле, Углянце. А в 1972 году пришла в ВГУ: преподавала на филологическом факультете, потом — на рабфаке.

Нина Георгиевна за больше чем полвека работы познакомила с Пушкиным и Есениным несколько поколений воронежских недорослей и будущих педагогов, получила от государства бумажку с записью «ветеран труда». А 31 августа её едва благополучно не угробили.

— В ту ночь у меня сильно болела голова, периодически ноги сводило судорогой. Утром, около восьми часов , я не смогла встать: голова кружится, в глазах темно. Упала, повалила вентилятор, ещё что-то…

Она затихает: ей мучительно неловко в своей беспомощности. Мы на крыльце приёмного отделения больницы: здесь Нина Георгиевна второй день проходит реабилитацию: массаж, упражнения. До этого три недели провела в неврологии областной больницы, сутки — в реанимации, где её вытянули с того света («Сказали, мне повезло, если бы ещё немного — то всё…»). Последний месяц она прикована к инвалидному креслу. И хочет верить, когда доктора улыбаются: «Бегать ещё будете!»

«Ко мне даже не подошли»

Нине Георгиевне Кордовой и правда повезло. Врачи (но, видимо, не все) знают золотое правило четырёх часов: в этот отрезок времени человеку с симптомами инсульта надо оказать помощь, иначе — в среднем каждый пятый умирает, половина остаются глубокими инвалидами, и чем выше возраст, тем выше взлетают эти кривые. Нина Кордова 31 августа оказалась в больнице уже около шести вечера.

Сын Владимир вспоминает:

— Я в тот день был с мамой и ночевал накануне у неё: иногда остаюсь с ней. Когда она упала, я поднял её. Измерил давление: 196 на 100. Дал таблетку. Лучше не становилось. Около полудня позвонил 03.

Скорая приехала в течение часа. По словам Владимира, прибыла в 13:10, а уехала минут через пять с предварительным диагнозом «гипертоническая болезнь». Как его определили? Хороший вопрос. У Кордовых ответа нет.

Нина Георгиевна вспоминает:

— Зашли парень и девушка со скорой. Постояли на пороге. Спрашивают: «Что у вас?» Мы с сыном рассказали всё. Девушка говорит: поднимите, мол, руку, ногу. Я попыталась поднять, насколько могла…

— Так же, как сейчас поднимаете?

«Сейчас поднимаете» — значит отдирает на несколько сантиметров от подлокотника и подножки коляски.

— Что вы! Это я восстановилась немного, а тогда совсем, считай, пошевелить не могла. Нет, улыбаться меня никто не просил…

Тест на улыбку тоже один из базовых при подозрении на инсульт (см. рубрику «Кстати»). А речь, добавляет Владимир, у мамы была как на замедленной плёнке. Но.

— Мне не измерили давление и не осмотрели. Даже не подошли ко мне. Девушка говорит: «И что вы хотели?» Думала, говорю, вы мне помощь окажете. А она: «Вы давно в паспорт смотрели?» Мол, для моего возраста это нормально. Сказали выпить что-нибудь «от давления» и уехали. Сделать укол, дать таблетку, вообще хоть что-нибудь сделать или забрать меня в больницу — об этом речи не шло.

После отъезда «паспортистов» из службы «03» Нина Георгиевна начала терять сознание. Сын вызвал платную скорую. Кто не в курсе: 9 тысяч 600 рублей.