Надо сказать, что признание реальности русской национальной идеи, которая действительно существует, как сам Господь Бог, в трёх ипостасях, мало что даёт народу в практическом плане. Мы всё же привыкли в понятие идеи вкладывать нечто большее, чем простую констатацию её составляющих или форму общественного устройства. Ну православие, самодержавие, народность. Ну гармонические отношения религии, государства и общества. А дальше-то что? Для нас важна цель, задачи, устремления куда-то и к чему-то. Вот построение Царства Божьего на земле, хотя бы в форме коммунизма, — это понятно, заманчиво и значимо. Дело ведь не в том, что частенько попы и комиссары морально не соответствовали тому, что декларировали. И не в том, что комсомолец Корчагин Николая Островского или коммунист Губанов Евгения Габриловича были обмануты партийными идеологами. Те в этом отношении сами были «обманываться рады» не менее чем А. С. Пушкин в отношениях с женщинами. Дело в том, что без высочайшей (порою недостижимой в своём идеале) цели русскому человеку жить просто неинтересно. Не мною (и, к сожалению, я не помню, кем) сделано одно прелюбопытнейшее наблюдение, которое в общем-то напрочь лишает истинности знаменитый тезис Р. Киплинга «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с места им не сойти». А заключается оно вот в чём. На Востоке чаще и лучше всего генерируются идеи религиозно-духовного плана. В центре (к которому географически тяготеет и Россия) — идеи социальные. На Западе — технологические. Но вот, что любопытно. Как правило, осуществляются и воплощаются они не там, где явились на свет, а у соседей. На Западе создаётся справедливое правовое гражданское общество, Восток на высочайшем уровне осваивает и культивирует любые технологии, а представителям центра нет равных на Земле по части поисков и открытий в духовной сфере.Поэтому даже идеи социальной справедливости мы готовы поднимать в такие заоблачные выси, что, кроме как в потустороннем граде Китеже, их нигде не найти. Ведь если в основу гармон...