«Солнечным осенним утром я вышла на работу. Настроение было замечательным, а тут ещё и маршрутка подошла мгновенно. Я запрыгнула в микроавтобус. В салоне было тихо.Через пару остановок в маршрутку ввалился мужчина лет 40. Развязно плюхнувшись на сиденье рядом со мной, он достал телефон и начал громко рассказывать своему собеседнику, что едет в «тот самый притон, где, помнишь, те уроды собирались» и что он не собирается «целоваться в дёсны с женой Витька» и пошла она туда-то и туда-то. Представьте: в маршрутке тишина, а тут матюги на весь салон и подробности интимной жизни. Пассажиры, среди которых большинство были женщины, притихли в напряжении.А я как раз подъезжала к своей остановке и с удовольствием покинула салон. Вышла, иду по тротуару. Солнышко светит, мамочки с детьми… Тут со мной поравнялись двое молодых парней. Они очень громко, на всю улицу, говорили о душе. Но как говорили! Кроме слова «душа», там не было ни одного цензурного слова! «Почему эти люди, ведя беседы о высоком, не стесняются в выражениях?» — озадачилась я. Но вскоре поняла: философией там и не пахло. Парни говорили о своём приятеле по кличке Душа.Радуясь, что мне не доведётся долго слушать их нецензурную брань, сворачиваю в переулок. Мой путь на работу лежит через тихий двор. Но неожиданно слышу рядом трёхэтажный отборный мат! Оказалось, это дедушка — божий одуванчик разговаривает с такой же бабушкой, которая сидит на скамейке. Его слишком расстроили припаркованные автомобили во дворе, вот и осерчал старичок…Нет, я вовсе не ханжа и понимаю, что русскому человеку иногда без крепкого словца иногда не обойтись.Но обидно, что детвора такую ругань повсеместно слышит на улице и в транспорте. И ведь никуда от этого не деться. Причём это не ругань в буквальном смысле. Это обычные разговоры. То есть норма жизни.Хочется обратиться к господам матерщинникам: поверьте, нам и нашим детям совсем неинтересно слушать о ваших и чужих половых органах и о соитиях в извращённых формах. Имейте же совесть, пожалейте...