Ещё лет пять назад я опубликовал статью «Русское пьянство». И в ней рассказал о личном опыте столкновения с нашим национальным бедствием. У меня, как и у любого человека, который не сильно закладывает за воротник, с детства сложилось негативное отношение к чрезмерным возлияниям. Родители мои были людьми непьющими. Однако старший брат подружился с бутылкой лет в пятнадцать и не расставался с пагубной привычкой до самой смерти. Из-за неё он и умер, не дожив до пятидесяти.Когда при мне говорят, что у кого-то пьёт муж, брат или отец, я прекрасно понимаю, о чём идёт речь. Ночные дебоши с вызовами милиции и скорой помощи, исчезновение из дома денег, собираемых по крохам на общие семейные нужды, постоянный страх несчастных родителей — всё это я наблюдал подростком, когда мой в общем-то вполне нормальный, здоровый и талантливый старший брат, которым я когда-то гордился, вернулся из армии и стал на путь, превративший нашу жизнь в кромешный ад. Из этого я сделал первые выводы: пьянство и алкоголизм ведут к вырождению и распаду личности, к краху семьи.Сам я впервые попробовал пиво в семнадцать лет, уже уехав из дома и устроившись работать на стройке монтажником-высотником. Но по-нас­то­я­щему прикладываться к бутылке пришлось только в армии. Спирт, самогон, одеколон, который привозило с собой молодое пополнение, — всё шло в ход. Cолдаты пили на спор, пили от скуки и от безделья, пили и так и сяк. В общем, в алкогольный угар, несмотря на изначально негативное отношение к пьянству, окунуться довелось по полной. И следующим моим выводом стало то, что, как ни крути, окружение, в котором находится человек, способно порой сыграть решающую роль в его приобщении к рюмке.После этого, попав в журналистскую среду, я обнаружил, что и там пьют поголовно. Одним из основных правил общения с героем статьи было раздавить с ним бутылочку, чтобы беседа получилась искренней и непринуждённой.А потом началась перестройка. Одни русские люди всё потеряли, а другие стали зарабатывать первые по-настоящ...