«Родители избивали нас под музыку, чтобы соседи не слышали криков»
Воронежским детям, оставшимся без попечения родителей, ищут любящие семьи
«Родители избивали нас под музыку, чтобы соседи не слышали криков»
Воронежским детям, оставшимся без попечения родителей, ищут любящие семьи
«Мама, папа, я здесь!»
Дети должны жить в семье. Но к сожалению, не у всех есть любящие родители или родственники, готовые их воспитывать, дарить любовь и заботу. Тогда на помощь приходят социальные учреждения — дом малютки, детский дом, где роль мамы и папы берут на себя социальные педагоги и руководство.
Газета «МОЁ!» совместно с воронежской областной благотворительной общественной организацией «Общие дети» запускает социальный проект «Мама, папа, я здесь!». В рамках проекта при поддержке правительства и министерства соцзащиты Воронежской области будут опубликованы истории детей, которые очень хотят в семью.
Малышей возрастом до трёх лет, оставшихся без попечения родителей, забирают в семьи более охотно, чем детей старшего возраста. Но дети старше трёх не меньше младенцев нуждаются в материнской любви.
«Дети сами просили найти им семью»
Здание на улице Острогожской с нарисованным ярким солнышком на кирпичном боку вмещает в себя почти сотню маленьких тяжёлых судеб. Здесь живут дети в возрасте от трёх до восемнадцати лет, которые делят общие крышу над головой и травму брошенности.
Вместо плюшевых игрушек и детских книжек жизнь подарила им побои от пьяных родителей, истязания, предательство и боль, которые навсегда останутся с ними ранами в душах.
В детском доме есть дошкольное учреждение по типу детского сада, где детей готовят к школе. Сейчас там находится два ребёнка. Всего их в детском доме 94 человека. Дошкольников так мало, потому что малышей приёмные родители стараются забрать в раннем возрасте, до двух — трёх лет, когда они находятся в доме малютки. А вот после попадания в детский дом эти шансы уменьшаются пропорционально возрасту. После детского сада дети поступают в близлежащую 44-ю школу, где их одноклассниками становятся обычные домашние девчонки и мальчишки, по окончании уроков радостно бегущие по домам.
Я иду по казённым коридорам и на одной из стен вижу множество больших фотографий. Госслужащий, начальник в банке, стилист, фотограф, многодетная мать, психолог, учитель — все эти успешные, состоявшиеся взрослые люди когда-то жили здесь, но потом сумели найти своё место в жизни. Но много ли таких?..
Я встречаюсь с директором детского дома Верой Васильевной Плужник.
«Дети сами подходили и просили меня найти им приёмную семью. Они очень хотят домой» — наш разговор начинается с этой фразы.
В детском доме находятся только здоровые дети. Да, среди них много тех, кто имеет проблемы психологического, поведенческого характера, но, попади они в любящую семью, эти сложности удалось бы свести к минимуму любовью и теплом. Ни психолог, ни директор детского дома не приукрашивают настоящее положение вещей, говоря мне о том, что все их дети непростые, требующие заботы, участия, а часто и недюжинного терпения. Что голубые ясные глаза, светлые кудряшки и большие яркие бантики не спасут от выгорания, если вы не готовы на сто процентов включаться в воспитание и судьбу раненого птенца.
Вера Васильевна рассказывает неголословно: некоторых детей забирали, а потом возвращали обратно, потому что попросту не справились. Сталкиваясь с первыми трудностями, думали, что так теперь будет всегда. Морально вынести период адаптации и ершистости ребёнка, годами лишённого материнского и домашнего тепла, подчас бывает невероятно тяжело. В теории это легко понять, а вот на практике — совсем другое дело. Несмотря на это, у многих получается.
За пять лет забрали всего десять ребят
Все желающие взять ребёнка приходят в детский дом с заключением из отдела опеки и министерства социальной защиты. Познакомиться с ребёнком можно только заочно. Существует единая база данных «Аист», в которую внесена вся информация о детях: имя, возраст, справка об обучении, характеристика, медицинское заключение, наличие братьев и сестёр, возможная форма усыновления и фотография как единственный вариант взглянуть ребёнку в глаза. Никаких «смотров» детям, конечно же, не устраивают, личное общение допустимо только после заявления будущих родителей встретиться с кем-то конкретно. Для этого нужно оформить так называемый гостевой режим, только после этого к выбранному ребёнку можно приходить, чтобы пообщаться, наладить контакт.
Не ко всем взрослым дети готовы пойти в семью, как и не все взрослые понимают, что выбранный ребёнок — тот, с кем им по пути, кого они готовы принять как родного.
— Был случай, когда супруги изъявили желание забрать сразу пятерых детей из одной семьи, на что дети ответили категорическим отказом и остались в детском доме, — вспоминает Вера Васильевна.
Подспудно большинство детей ждёт, что их родная мама одумается, осознает свои ошибки и придёт. Часто матери, лишённые родительских прав, клянутся детям восстановить свои права и вернуть ребят домой. Правда, обещания мамы раздают по SMS, никогда не переступая порога учреждения. Большинство из них делать это, конечно, не собирается, но дети продолжают ждать и безоговорочно верить, годами находясь в мучительном ожидании. Стены детского дома пропитаны слезами неоправданных надежд. За пять лет отсюда забрали всего десять детей.
ИСТОРИИ ДЕТЕЙ
«Когда я вырасту, никогда не буду пить»
Мы с педагогом садимся в отдельную комнату, в которую по очереди заходят дети. С каждой новой историей в душе всё переворачивается. Жестокость их родителей не знает границ, как любовь и доверие детей, готовых всё простить. На первый взгляд детдомовские ребята ничем не отличаются от других — ухоженные, нарядные, с поставленной речью, увлекающиеся. Их выдаёт взгляд. Они смотрят взросло — то с вызовом, то с безграничной тоской, которая пронизывает насквозь. То опускают глаза, чтобы скрыть слёзы. Спрашивать у них про пережитое ими страшно, а им рассказывать про него нечеловечески больно. «МОЁ!» надеется, что среди читателей найдутся люди, которые захотят познакомиться, пообщаться, а потом и забрать кого-то из ребят в семью. Если чудеса существуют, пусть они случатся с этими детьми.
Голодали и бегали по улицам беспризорниками
Кирилл (12 лет) и Кристина (13 лет)
Родители лишены родительских прав. Мать заставляла их попрошайничать.
Молодой человек в рубашке и галстуке — двенадцатилетний Кирюша.
— Я так всегда хожу, чтобы выглядеть джентльменом! — гордо говорит он мне, хитро улыбаясь.
Кристина, его сестра, быстро включается в разговор и на мою просьбу рассказать про их жизнь до детского дома начинает легко рассказывать истории, от которых покрываешься мурашками.
Кристина и Кирилл голодали, изредка заходили поесть к крёстному и дедушке, жившим неподалёку, и бегали по улицам беспризорниками. Когда им было по 8 — 9 лет, их забрали в приют, потому что родители безбожно пили. Да не просто пили, а откровенно издевались над детьми. Ребята, к сожалению, помнят свою жизнь очень хорошо.
Родители ставили малышей в угол коленками на соль и включали музыку на всю, чтобы соседи не слышали отчаянных рыданий, когда они ремнями жестоко их избивали. А потом в пьяном кураже дрались сами. В один из таких моментов дедушка не выдержал и вызвал полицию, которая забрала детей из дома и передала их в приют.
Два года после приюта они жили в семье у родного дяди, но потом он отдал их в детский дом — не справился с воспитанием, как это, к сожалению, нередко бывает. Дядя часто приезжает в детский дом, привозит подарки, не теряет связи с племянниками. Он пытался спасать и родителей Кристины и Кирилла, устроил их в реабилитационный центр в прошлом году.
— Мама сбежала оттуда в первый же день, папа — на следующий день после неё. Когда я вырасту, никогда не стану пить. Если бы я встретил маму, попросил бы её бросить, — говорит Кирилл.
Дети хотят в семью, где родители не будут пить, станут заботиться о них и подарят любовь и тепло.
Два дня провёл в запертой квартире
Валера, 14 лет
Прибыл из Донецкой области. Сдержан и молчалив, но, так же как и все дети, хочет попасть в любящую семью и обрести папу и маму.
Папы у Валеры не было с детства, а мама, когда мальчик был маленьким, создала новую семью и переехала в Саратов. Родила там ещё двоих детей: мальчика и девочку. Несколько лет Валера жил с бабушкой на её пенсию, но возраст и состояние здоровья с годами давали ей всё меньше шансов справиться с воспитанием. Когда стало совсем невмоготу, она привезла внука в Воронеж и… закрыла его одного в квартире.
Валера провёл там в одиночестве два дня, после чего из-за доносившихся из дома непрерывных рыданий соседи вызывали органы опеки. Так в августе 2023 года он поступил в детский дом со строкой в характеристике «оставшийся без попечения родителей».
— Валера нуждается в семье. С виду он немного жестковат, но внутри очень ранимый. Однажды сказал мне: «Я так хочу, чтобы меня забрали в семью…» Особенно ему не хватает отца, — делится директор детского дома Вера Васильевна.
Разговаривает Валера тихо, сдержанно, бросает короткие фразы и замолкает, пряча глаза. «Мне всё равно», — отвечает он на мой вопрос о родственниках. Одному Богу известно, сколько за этой фразой невысказанной боли, ярости, обиды, спектра самых сильных чувств.
Сестре мальчика, которая живёт с мамой, сейчас 12 лет, братику 3 года — он живёт со вторым мужем матери. Только Валера остался никому не нужен, потому что когда-то он не поладил с отчимом. Мальчик не слушался, отчим его бил, а родная мама попросту отказалась от своего первенца.
В детском доме Валера находится уже год. Видно, что ему очень тяжело справляться с эмоциями, он буквально душит их в себе, наспех вытирая выступающие слёзы. Мальчишку неимоверно жаль. На прощание обнимаю его, глажу по голове:
— Валера, пусть у тебя всё в жизни сложится и любящая семья тебя найдёт!
Он кивает и как будто не верит в это. А я очень верю.
593
0
16