Верное своей идее изучать и описывать Союзное государство предметно и честно, сообщество журналистов России и Беларуси «Друзья-Сябры» продолжило свои достопамятные путешествия — и на этот раз оказалось во Владикавказе, столице Северной Осетии. Она же Аланья. Места красивые, памятные, полные драматизма.

В чем сила, брат?

Съездили мы в горы. А как иначе? Они окружают Владикавказ кружевным белоснежным венцом, вдали двугорбый Казбек. А поближе печальный Кармадон. «Тёплая вода» в переводе. Известный советский бальнеологический курорт — сегодня заброшенный. В нем прежде был музей костылей — столько тут народу вернулось домой на своих ногах. Но потом страна распалась… Далее по схеме.

В 2002 году в ущелье сошел ледник Колка. (Здание санатория стихия обошла, тут разор человечий). И пока не побываешь у адовых врат, не можешь представить, как всё было. Тут, в Кармадоне, погиб режиссёр, артист, телеведущий Сергей Бодров. Брат. Мы осмотрели зелёный камень у дороги, размером с два наших автобуса. Прилетел он сюда из триасова периода вместе с тем ледником со скоростью 300 километров в час. Лежит, давая перспективу, кто мы, а кто природа. Стихия. И в чем сила.

Фото: кадр видео

Похожий закупорил тоннель, где, возможно, скрылась киноэкспедиция Бодрова. К ней бурили шахту полтора метра в диаметре. Добурились до воды. Спустили водолаза. Он никого не нашёл. Позже к скале привинтили черную мемориальную доску. «Смерть — это такое дело… Если случалась эпидемия, — рассказывал нам Константин Попов, сухой мосластый краевед в камуфляже, — жители осетинских деревень, подозревавшие, что заразились, шли в Городок мертвых, ложились в свой фамильный склеп и ждали, умрут или нет. Соседи носили им хлеб и молодой сыр, клали поодаль. Если хлеб и сыр не забирали, значит, все».

Съездили мы и к такому городку. У историко-археологического комплекса, что под осетинским селом Даргавс, на лавочке сидит его заведующий, смотритель и сторож. Он делает мётлы. К 9 мая надо в городке мёртвых произвести генеральную уборку.

Мы сели рядом. Откуда-то взялся рог и волшебный напиток, свежий хлеб и молодой сыр. Сначала поругали Горбачёва — какую страну развалил. Потом воздали хвалу Георгию Победоносцу, главному святому издревле православных осетин. Аланов, потомков скифов и зороастрийцев, принявших христианство на сто лет прежде русских, так в умных книгах написано, а? Не дал Георгий пропасть ни им, ни нам. Светило солнце, целебный воздух спускался с гор нежными волнами. Река журчала. Прошло стадо, овечье и козье, возглавляемое козлом, а замыкаемое веселым пастушком лет десяти. Кости горцев, лежащие тут в каменных скворечниках с девятого века, безмолвно давали временную перспективу происходящему.

Я сфотографировал кости в дыре склепа. Настоящие? Не верилось. «Конечно, их могли и перепутать, взять из одной могилы, переложить в другую, — сказал другой мощный знаток, сопровождавший нас, главный редактор «Северной Осетии» и добрый друг Алан Касаев. — Когда в 60-е шла реставрация. Из склепов забирали в музей все самое ценное. Но это старые кости. Не сомневайся. Настоящие, не муляж. Не фейк».

Солнце било в глаза, а тени ложились темно-синими лоскутами: настоящие, подлиннее некуда. Мы поблагодарили всех рассказчиков, осушили рог и поехали дальше.

Фото: кадр видео

«Араки-бараки»

Осетины не столь нежны, как грузины, которых философ Мераб Мамардашвили самокритично определял как «людей воздуха». Поэтому спиртное они гонят не из винограда, а ячменя и кукурузы. Разливают в литровые бутылки. «Помилосердуйте, братцы, — стенал я, — ну куда ж такую везти, в багаже перевес будет. Нет ли в мелкой таре?» «Слушай, зачем мельче? Два добрых человека сядут, вечерок скоротают — её и нет!» Арака-барака бывает здесь любого градуса. От 20 до 50. Можно выше, но зачем, а? Мы ж не опьянеть хотим, а поговорить.

Поскольку я уж не впервые в Осетии, то заранее готовился к гостеприимству при помощи строгого поста. А вот друзья были потрясены изобилием яств и самоотдачей хозяев. Назначением старшего стола. И младшего ему в помощь. Количеством и качеством тостов. Осетинскими пирогами — белорусы повезли их в Минск, назаказывав коробками. Когда после многочасового застолья был подан «осетинский десерт» — большой пирог с рубленным мясом, именуемый «разгонным», некоторые потеряли дар речи. Старший стола, министр печати Северной Осетии Юрий Фидаров, пояснил, что это традиционный намёк на завершение трапезы. Некоторые наивные стали вытирать салфетками губы и благодарить хозяев, но я-то знал, что осетинский разгон гостей — это продуманный и неспешный обычай. Не прошло и двух часов с начала «разгона», как мы покинули уютный зал и под сияние кавказской луны прибыли в отель.

Хозяева извинились, что, несмотря на очень уважаемый состав гостей, пришлось стол вести по сокращенному варианту — всего 32 тоста вместо положенных сорока шести, поскольку завтра (ах, да уже сегодня) рано вставать: программу посещения художественного музея Владикавказа, домов, где жили великие Булгаков, Вахтангов, Гергиев и Хетагуров никто не отменял.

Араку, кстати, Булгаков не любил, но признавал, что от неё бывает просветление. Отпускает. И видимо, благодаря этим необычным свойствам напитка мы встали утром, как огурчики, и выполнили всю культурную программу этого незабываемого путешествия.

2018 г.