16 октября Комитет обороны постановил эвакуировать наркоматы и центральные ведомства в Куйбышев (Самара), оставить только охрану зданий и опергруппы по управлению производством.

Фото:

Фото:

19 октября столица была переведена на осадное положение. Были заминированы все важные здания и объекты. Так, под гостиницу «Москва» было заложено несколько тонн взрывчатки. В городе началась паника. 

Фото:

Фото:

Фото:

Многие руководители побросали свои посты и устремились в сторону Горького. Ставка Верховного главнокомандования была перенесена на станцию метро «Кировская» («Чистые пруды»). Там был оборудован кабинет Сталина.

Фото:

Фото:

— Но Верховный там побывал всего лишь раз, — писал в дневнике один из руководителей НКВД Иван Серов. — Больше сидел в особняке (на Мясницкой). Другой командный пункт, на случай эвакуации, строился под присмотром Берии в 100 км от Горького, в Арзамасе. Заглубление 30 м, лифт, ВЧ-связь. Всё для руководства фронтами. Однако этот командный пункт не понадобился. И вот почему.

Серов рассказывает со слов друга юности и личного повара Сталина, начальника охраны членов Политбюро, в прошлом циркового борца Александра Эгнаташвили. Вождь звал его Сашо, он Сталина — Сосо.

Фото:

«…сегодня с Хозяином разговаривал. Вызвал к себе, был сердитый. Говорит: сделай сациви, покушаем… Когда при­шли в комнату, где был накрыт стол, он сел: давай выпьем цинандали. Выпили. Стали кушать. Потом Сталин говорит: «Сегодня эти сволочи (члены Комитета обороны) знаешь, что мне сказали? Берия говорит, что построено в Арзамасе бомбоубежище для Ставки Верховного главнокомандования, поэтому они постановили, чтобы Ставка и я переехали из Москвы туда. Я сказал, что нет надобности. Они начали настаивать. Я тогда разозлился и сказал им: «Если я уеду, вы, сволочи, сдадите немцам Москву и сами разбежитесь. Пошли к черту!» — и ушел. «Ты подумай, Сашо, какие подлецы!». Я ему сказал: «Правильно ты поступил, Сосо, разбегутся и Москву сдадут». Мы ещё выпили, и он ушёл».

— Сталин все-таки, видимо, переживал, что поступил опрометчиво, — продолжает Серов, — доверившись договору Молотова — Риббентропа, и не послушался донесения нашего агента в апреле из Берлина, предупреждавшего нас о готовящемся нападении на СССР.

(Позже Сталин сильно) рассердился, узнав, что в Куйбышеве уехавшие туда после 16 октября члены правительства — Вознесенский, Ворошилов, Молотов, Каганович — «вообразили, что они там вершат судьбы страны». Вечером мы все получили шифровку «Всем! Всем!», текст примерно такой: «Вопреки всяким слухам и разговорам о том, что Советское правительство находится в Куйбышеве, настоящим предлагается по всем вопросам — военным, политическим и экономическим — представлять предложения, запросы и просьбы по адресу: Москва, Кремль, Совет народных комиссаров, подпись: И. Сталин».

Фото:

Фото:

«Дурачок этот Гитлер!»

Сталину доложили, что на Западном фронте захвачен немецкий офицер, у которого отобрали приказ Гитлера войскам овладеть Москвой к 7 ноября, где он будет проводить парад войск на Красной площади.

Сталин посмотрел на нас и спокойно сказал: «Дурачок этот Гитлер. Мы на Западный фронт вместо Конева назначили нового командующего Жукова. Кроме того, скоро прибудут войска с Дальнего Востока, которые направим на Западный фронт, так Гитлер побежит от Москвы, только пятки засверкают».

В этих словах была уверенность Верховного в боевых способностях нового командующего, а также убеждённость, что Москву не сдадим немецким захватчикам.

Фото:

Лев КОМОВ.