— Как красиво умирает природа и как некрасиво — человек, — вздыхала одна моя поэтически настроенная приятельница. — В восемьдесят уже нет ни любви, ни благородства, только неприглядная физиология.И я согласно кивала ей в ответ.…История эта случилась давно, больше 10 лет назад. Зинаида Яковлевна разыскивала меня несколько дней, упорно набирая наш редакционный номер. Меня хронически не оказывалось «под рукой», но она продолжала названивать.«Что-нибудь где-нибудь прорвало, не заплатили, обманули — словом, мало ли бед может свалиться на голову бабушки», — уныло предполагала я причину ее настойчивости. И наконец мы совпали.— Светочка, вы писали о моем муже Иване Ивановиче Сенчихине четыре года назад, — поскрипывал голос в телефонной трубке. — Не подумайте, что хочу вас попросить написать о чем-нибудь еще. Просто не отблагодарила за ту статью…Я напряглась: четыре года по газетным меркам вечность. Честно говоря, уже совершенно не помнила того дедушку, а уж заметку тем более. И вообще, благодарность, да еще спустя столько времени… Нет, тут должно было быть что-то еще — я искала подвоха в странном звонке.— Ну как же, «Вечный защитник» — ко Дню Победы, о войне и нашей любви, — напоминала мне Зинаида Яковлевна. — Иван Иванович сейчас очень болеет, и в 87 лет, вы же понимаете, все может случиться. Он хотел, чтобы я вас поздравила с 8 Марта, отблагодарив за ту статью. Ведь мы ее иногда читаем, как сказку на ночь. Отказываться нельзя, может, это его последняя воля.Я все вспомнила, оказавшись на пороге их маленького уютного дома. Порхающего легким мотыльком Ивана Ивановича и теплую, светло улыбающуюся Зинаиду Яковлевну. «Он давно не встает с постели, — шепнула бабушка. — Поддержите его — привык быть среди людей, и теперь ему их не хватает».Иван Иванович лежал на кровати высохшей щепкой и радостно мне улыбался. Зинаида Яковлевна присела рядом на табуретку и стала отсвечивать радостью супруга. Дежурные слова, рукопожатия, легкая неловкость — обычная история между не слишком знакомым...