25 ЯНВАРЯ — 79-Я ГОДОВЩИНА ОСВОБОЖДЕНИЯ ВОРОНЕЖА

В минувшую среду Воронежскую область должна была посетить делегация из министерства обороны Венгрии. Высокопоставленные гости собирались отдать дань памяти предкам, похороненным на венгерском кладбище в селе Рудкино Хохольского района, а также встретиться с губернатором Александром Гусевым и обсудить взаимодействие в вопросе ухода за венгерским воинскими захоронениями в Воронежской области. Однако в последний момент визит сорвался из-за растущей угрозы распространения нового штамма коронавируса. Видимо, страх перед омикроном у венгров оказался сильнее чувства долга перед предками, павшими на Воронежской земле.

В Рудкино к визитам венгров уже успели привыкнуть. Потомки мадьяр регулярно приезжают почтить память предков на расположенное здесь Центральное кладбище венгерских военнослужащих.

Оно было построено в 2001 году по заказу и на средства Венгерской Республики. Там лежат 20,2 тыс. мадьярских солдат и офицеров, погибших в ходе боёв на Дону. Это кладбище — самое крупное воинское захоронение за пределами Венгрии.

Вместе с солдатами из строевых частей в воронежских степях погибли две тысячи евреев, которых гитлеровцы использовали в качестве вспомогательной рабсилы. На венгерском воинском мемориале в Рудкино им выделили особый уголок, отмеченный менорой (семисвечником). Там покоятся останки около 100 евреев. Почтить их память в Рудкино приезжали посол Израиля и главные раввины России.

«Сосед не здоровался со мной 3 года, когда узнал, что я работаю на венгерском кладбище»

Масштаб и помпезность кладбища в Рудкино впечатляют. Три гектара ухоженной территории с выложенными плиткой дорожками, аккуратными газонами, мраморными надгробиями и высоченным мемориалом, который местные жители окрестили «фашистским Мамаевым курганом». Мемориал в Рудкино открывается для посещений, только когда приезжают делегации из Венгрии либо потомки оккупантов. В остальные дни кладбище закрыто на замок. Но для корреспондентов «МОЁ!» сделали исключение. Комендант кладбища Анатолий Нечаев любезно согласился показать нам свои владения.

В аккуратном и чистеньком административном здании расположился небольшой музей. С чёрно-белых фотографий смотрят улыбчивые лица венгерских военнослужащих. Глядя на эти снимки, трудно поверить, что эти люди пришли на нашу землю убивать, насиловать и грабить. Можно увидеть здесь мадьярскую военную форму, предметы быта, личные вещи. Что-то привозили из Венгрии в дар музею, что-то откапывали наши поисковики.

— У меня поначалу тоже были противоречивые чувства, — как будто читая наши мысли, говорит Анатолий Нечаев. — Когда я устроился сюда сторожем, пожилой сосед, заставший венгерскую оккупацию, со мной три года не здоровался. Конечно, оправдания зверствам, которые творили здесь венгры, найти невозможно. Доходило до того, что местные жители на мадьяр даже немцам жаловались. Но есть такое выражение: «С мёртвыми не воюют». Я узнал, что на территории Венгрии около тысячи воинских захоронений красноармейцев. И в отличие от многих европейских стран там наши памятники не уничтожают, а, наоборот, ухаживают за ними. Получается, они следят за могилами наших предков там, а мы за их могилами — здесь. Я считаю, всё справедливо.

Полмиллиона — на могилы захватчиков

По нашим сведениям, ежегодно на содержание венгерского кладбища в Рудкино российская сторона (в лице ассоциации «Военные мемориалы») расходует порядка полумиллиона рублей. А на строительство этого мемориала правительство Венгрии выделило около миллиона долларов. Ещё 40 тысяч евро венгры дали «с барского плеча» на то, чтобы в соседнем селе Гремячье сделали мемориал советским воинам. Видимо, таким образом венгерские власти хотели снять напряжение среди местных жителей. Но получилось ещё обиднее. Скромная братская могила красноармейцев в Гремячьем только выгодно подчеркнула помпезность венгерского мемориала в Рудкино.

Какие ещё кладбища оккупантов есть в Воронежской области?

Мемориал в Рудкино — хоть и крупнейшее, но не единственное официальное захоронение воинов-оккупантов в Воронежской области. Ещё одно венгерское кладбище есть в деревне Болдыревка Острогожского района. Оно было открыто ещё в 1995 году. Там лежат около 8,4 тыс. мадьяр. А на окраине дачного посёлка Еманча Хохольского района действует единственное в нашем регионе официальное немецкое кладбище времён Великой Отечественной войны. Имена солдат и офицеров, покоящихся здесь, высечены на пяти гранитных стелах. Всего удалось идентифицировать 1 143 фамилии.

Сколько гитлеровцев лежит в воронежской земле?

Первые мемориальные кладбища для захоронения останков оккупантов стали появляться в России лишь после 1992 года, когда между ФРГ и РФ было подписано соответствующее межправительственное соглашение. Суть его сводилась к тому, что они организуют захоронения советских воинов у себя в Германии и заботятся о них. А мы делаем у себя то же самое с останками гитлеровцев. Кстати, в Германии на данный момент около 3,6 тысячи официальных захоронений советских воинов, где покоятся останки 800 тысяч солдат и офицеров.

Деньги на обустройство кладбищ для своих солдат и офицеров в России, установку мемориалов и памятников выделяет немецкая сторона. С нашей стороны — согласование земельных вопросов и поддержание на этих кладбищах порядка. Специально для проведения этих работ при участии Министерства обороны была создана ассоциация международного военно-мемориального сотрудничества «Военные мемориалы».

Аналогичные межправительственные соглашения о взаимном признании воинских захоронений в 1990-х Россия подписала с Италией, Венгрией, Польшей, Словакией, Финляндией и Японией. Для кого-то создаются отдельные кладбища, кто-то предпочитает забирать найденные в нашей земле останки своих солдат и офицеров домой. К примеру, так чаще всего поступают власти Италии. Только с территории Воронежской области на родину были отправлены останки более 5 тысяч итальянцев, погибших здесь в годы Великой Отечественной.

Председатель правления историко-патриотического поискового объединения «Дон» Михаил Сегодин считает, что, по самым грубым подсчётам, на сегодняшний день на территории Воронежской области в земле лежат останки 40 тысяч немцев, 30 тысяч венгров и 15 тысяч итальянцев, которые ещё только предстоит найти и опознать. Сколько у нас лежит румын, хорватов, испанцев, финнов, которые тоже воевали на Воронежской земле в составе гитлеровской коалиции, сейчас не знает никто.

Мекка для потомков оккупантов

С появлением сразу двух мемориалов — немецкого и венгерского — Хохольский район стал настоящей Меккой для потомков оккупантов. Почтить память дедушки-«героя» ежегодно приезжают десятки немцев и венгров.

— Как-то ко мне в музей зашла женщина, — рассказывает директор местного военно-исторического музея «Донской рубеж. Гремячье» Юрий Кашкин. — Долго ходила, всё внимательно рассматривала. А потом говорит с акцентом: «Вам, русским, должно быть стыдно». Я удивился: с чего вдруг? А она: «Посмотрите, какие на вашей земле ставят мемориалы оккупантам, которые принесли вам только боль и страдания! И взгляните на то, в каком состоянии находятся братские могилы ваших воинов…»

Оказалось, что эта женщина приехала в Хохольский район из Германии посетить немецкое кладбище, а заодно съездила в Рудкино посмотреть на венгерский мемориал. И именно впечатления от масштабов венгерского кладбища подвигли её на то, чтобы пристыдить русских. Впрочем, сами венгры аргументируют помпезность своего кладбища по-европейски хладнокровно.

— Упрекать нас в том, что по соседству с венгерским мемориалом советское кладбище не ухожено или не в таком состоянии, как хотелось бы, просто нелепо, — говорил после открытия мемориала в Рудкино тогдашний посол Венгрии в России Ференц Контра. — На Рудкино мы потратили порядка миллиона долларов и не виноваты, что в бюджете области нет таких денег.

Какие злодеяния творили венгры в Хохольском районе?

— Поначалу, когда узнали, что в Рудкино будет венгерское кладбище, многие возмущались, — вспоминает Юрий Кашкин. — Но со временем люди привыкли. И к немецкому, и к венгерскому кладбищам. Да кому возмущаться-то? Стариков, которые помнят войну, всё меньше. А молодёжь зачастую этим не интересуется.

Как относиться к мемориалам оккупантов — дело каждого. Однако мы всегда должны помнить те преступления, которые творили гитлеровцы на нашей земле. Особой жестокостью по отношению к мирному населению отличались венгры. Существует легенда, что генерал Николай Ватутин, узнав о зверствах мадьяр, отдал неофициальный приказ: «Венгров в плен не брать!»

В соседнем с Воронежем Хохольском районе, где сейчас расположено крупнейшее мадьярское кладбище, хозяйничали преимущественно венгерские части. В актах Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков (ЧГК) зафиксированы свидетельства о поистине чудовищных преступлениях мадьяр.

Поводом для пыток или казни могла послужить любая мелочь. Жительницу села Никольское-на-Еманче Землянухину Прасковью Ивановну заставили копать себе могилу, после чего расстреляли только за то, что во время комендантского часа ночью у неё были «неплотно закрыты окна и виден свет».

В селе Семидесятное орудовал комендант мадьярской армии Сикуни. Судя по документам, он просто обожал избивать мирных граждан цепом (ручное орудие для молотьбы). Причём не щадил ни стариков, ни детей. Так, в январе 1943 года Сикуни зверски избил цепом, после чего посадил в тюрьму и морил голодом 75-летнего старика Фролова Филиппа Васильевича за то, что тот… купил овцу у гражданки Сычёвой Екатерины Ивановны.

«Вчера убил топором двух старух. Орали, как куры»

В соседнем Острогожском районе венгры тоже оставили кровавый след. Вот выдержка из актов ЧГК по селу Девица: «12 июля 1942 года был расстрелян Сушков Владимир Андреевич 78 лет, колхозник колхоза имени Коминтерна, при следующих обстоятельствах: при совершении грабежа утвари и продуктов со стороны венгерских солдат Сушков В.А. просил оставить ему немного мёду, за что и был расстрелян. Также в этот день был расстрелян Кривцов Иван Акимович 65 лет, единоличник. Расстрелян был за то, что он медленно открывал им ворота».

А это соседнее село Болдыревка: «10 июля 1942 года гитлеровцы зверски казнили колхозников колхоза им. 1 мая Болдыревского с/сов Кочеткова Ивана Титовича 63 лет и его жену Кочеткову Ефросинью Ивановну 62 лет и внука Кочеткова Александра Тихоновича 18 лет при следующих обстоятельствах: колхозница Кочеткова Е.И. возвращалась домой от своей дочери. Сзади ехали верхом венгерские офицеры, которые кричали ей, чтобы она остановилась. Ввиду слабости слуха она продолжала идти. Верховые ехали за ней. Дойдя до своего дома, схватили и стали бить. На крик прибежал муж Кочетков И.Т. и внук Кочетков А.Т., которые стали объяснять, что она не слышит на уши. Офицеры, не обращая внимания, схватили последних и повели рощею. На второе утро трупы Кочетковой Е.И. и Кочеткова А.Т. лежали со следами истязаний на сельском кладбище: языки отрезаны, на лицах вырезаны кресты и рассечены головы. Труп Кочеткова И.Т. не обнаружили».

А вот случай из села Солдатское: «19 августа 1942 года была расстреляна девочка Петрашова Татьяна Максимовна в возрасте 6 месяцев, уроженка хутора Весёлый Мастюгинского сельсовета Коротоякского района при следующих обстоятельствах: при бомбардировке с воздуха фашистской авиацией её мать Петракова Евдокия Ивановна выходила из дома, неся на руках ребёнка, чтобы скрыться в бомбоубежище. Открыв дверь дома, около которой стояли три венгерских солдата, они наставили на неё оружие. Испугавшись их, она стала закрывать дверь. В этот момент один из них произвёл выстрел. Пробив дверь, он попал девочке прямо в грудь, которая умерла у матери на руках».

Невозможно читать без содрогания и дневники венгерских солдат. Вот, к примеру, выдержка из дневника ефрейтора Янко Дюла, убитого под Воронежем: «Господин лейтенант спросил, кто возьмётся сжечь деревню. Вызвались я и мой друг Панаи. Поджигали дом за домом и сожгли их дотла…» А вот какие наблюдения «для потомков» описывал другой ефрейтор венгерской армии Дала Юнке: «Вчера убил топором двух седых старух. Отрубил им головы. Орали, как куры». А ведь внуки этих «доблестных» мадьярских ефрейторов наверняка считают своих дедов героями…

За одного убитого венгра расстреливали 100 мирных жителей

С приходом на Воронежскую землю венгры установили на оккупированных территориях порядок, основанный на насилии и терроре. В соответствии с установленными мадьярскими комендантами правилами смертная казнь мирным жителям могла грозить не только за любое подозрение в партизанстве, но даже за хождение из одной деревни в другую и нахождение на улице после 9 часов вечера.

Венгерское военное командование выпустило прокламациюЮ в которой содержалось следующее (выдержки): «Всякое убийство или попытка к убийству венгерских солдат будет караться смертной казнью. Помимо этого за каждого убитого солдата будет расстреляно 100 жителей, взятых из заложников, а деревня будет сожжена. Гражданскому населению запрещается пользоваться колодцами, предназначенными для солдат и обозначенными особыми знаками, а также подходить к ним. Лица, обнаруженные поблизости колодцев, будут расстреляны».

Воронеж для венгров — как Сталинград для немцев

Любопытно, что сами немцы своих мадьярских союзников называли «венгерским сбродом».

— В ходе отступления немцы оттесняли венгров с хороших дорог, выгоняли из домов, куда венгры заходили погреться, отнимали средства передвижения, коней, тёплые вещи, — рассказывает историк Николай Сапелкин. — Доведённые до крайней степени физического и морального истощения венгерские солдаты скорее могли рассчитывать на помощь русских, чем своих немецких союзников. Группы партизан, захватив и обезоружив отступавших венгерских солдат, кормили салом и хлебом измученных и голодных мадьяр.

Зимой 1943 года под Воронежем 200-тысячная 2-я венгерская армия потеряла половину личного состава, почти всю технику и вооружение. Её разгром считается самым крупным военным поражением за тысячелетнюю историю государства. В венгерском языке есть даже устойчивое словосочетание «воронежское бедствие». А Воронеж у венгров вызывает примерно те же ассоциации, что Сталинград у немцев или Полтава у шведов.