Наша собеседница 90-летняя Мария Тихоновна Позднякова неожиданно, когда мы уже прощались, спела корреспондентам «МОЁ!» «хулиганскую» частушку:— Спой ещё своих «солёных», — смеются племянница хозяйки квартиры Наталья и бывшая коллега Марии Тихоновны пенсионерка Любовь Трофимовна.А Наталья добавила:— Недавно её по скорой в больницу забирали. Так пока её там оформляли, она пела частушки минут двадцать, чуть ли не всё приёмное отделение подпевало ей!Хотя сама Мария Тихоновна в течение всего часа, что мы общались с ней, повторяла:— Ребята, жизнь у меня была безрадостная, что видела-то? Война, три класса образования, два мужа было, со своими проблемами... Оба сына умерли, три внука сейчас и правнук. Живу одна, ноги не работают, с ходунками хожу по квартире. Жизнь пролетела как один миг, а пожить-то ещё ох как хочется...Село 4-е Скляево Рамонского района (тогда Берёзовского) — её малая родина. Восьмилетней девчонкой она встретила войну, отец к тому времени пропал без вести в Брянской области при форсировании Десны. Остались они с мамой и бабушкой.А летом 1942-го в село вошли немцы. Скоро они пригнали пленных красноармейцев. Вот как она сама рассказывает об этом:— Пленных было несколько сот, большинство раненых, с окровавленными бинтами. Наши жители стали собирать им еду, пытались подкармливать ребят. Помню, я как-то несла им кувшин с молоком, часовой, стоявший у забора из колючей проволоки, увидел меня, подозвал к себе: «Ком цу мир» («Подойди ко мне». — «Ё!»). Я перепугалась, думала, сейчас убьёт. А он взял у меня кувшин и начал разливать молоко пленным в кружки и другую посуду, которая была у некоторых из них. А потом погладил меня по голове...А однажды меня чуть не убили. Я забежала в избу своей крёстной бабы Ани, а там стоит огромный финн и на ломаном русском пытается ей сказать, чтобы она принесла ему какой-то еды. Она не понимает, что ему надо. Он начинает орать ей в ухо, коверкая русские слова. Мне 8 лет было, глупая ещё, как закричу на него: «Не трогай крёстную!» Он...