Великое переселение. Как 2 000 собак вывозили из воронежского приюта
Журналисты «МОЁ!» стали свидетелями переселения самого большого воронежского приюта для собак. Около двух тысяч жителей «Доры» уже уехали из города.
Великое переселение. Как 2 000 собак вывозили из воронежского приюта
Журналисты «МОЁ!» стали свидетелями переселения самого большого воронежского приюта для собак. Около двух тысяч жителей «Доры» уже уехали из города.
«Дора» вместе с её основателем Юрием Шамариным — это для города — как бы помягче? — кость в горле, гвоздь в сапоге или заноза в мягком месте. А точнее, всё сразу. Ещё когда во дворе частного дома на улице Добролюбова обитало около сотни псов, соседи лезли на стенку и били во все колокола, требуя перевезти эту свору куда подальше. Постоянный лай, специфический запах. Кому захочется жить рядом с этим хвостатым гарлемом? Но вместо того чтобы уменьшаться, собачье поголовье только росло в геометрической прогрессии. Собак убивали разными способами, нападали и на Шамарина, возбуждались уголовные дела, но суть оставалась неизменной: огромное собачье государство отравляло жизнь чуть ли не целому району города. И наоборот.
И вот два года назад забрезжила надежда гуманно решить эту проблему. Компания, купившая землю под строительство элитного ЖК, построила в пригороде новый собачий приют. С тех пор собак туда вывозят. Думали, за пару месяцев управятся.
Но псы как головы дракона: одну срубаешь — на её месте вырастают новые. В «Дору» постоянно тащат четвероногих беспризорников. Причем не только из Воронежа и области, даже из других городов. Девелоперы рассчитывали, что им придётся потратиться на 500 релокантов. Но тех оказалось в четыре раза больше. О том, как перевозят самый большой в Воронеже собачий приют и с чем пришлось столкнуться при переезде, — в репортаже «МОЁ!».
«Спокойно, господа!»
Шамарин своих собак любит. Часто повторяет: «Они мне как дети». Поэтому, как может, щадит. Распахивает ворота приюта и останавливает хлынувшую к нему с оголтелым лаем четвероногую братию окриком: «Спокойно, господа!».
— До девяти утра нужно с перевозкой закончить, — объясняет он то ли журналисту «МОЁ!», то ли себе. — Час жары в металлическом фургоне и так испытание. А уж если со снотворным да при плюс сорока — просто хана.
На часах шесть утра, но о свежести и речи нет. День потихоньку разгорается, как дрова в печке.
— Кого сможем, понесём на руках. А если нет, Сашу придётся просить, — грустно говорит Шамарин.
Саша, отловщик (вообще-то ветеринар Александр Михайлович), выглядит брутально. Налитой, в камуфляже, с дротиком в руках. Такому 70-килограммового алабая пронести на руках — не проблема. Кстати, в «Доре» 36 алабаев. Их будут перевозить в самом конце, когда уже все сотрудники будут на месте.
Как только Саша подрулил к «Доре», его машину атаковали яростным лаем. Он здесь фигура известная и малоприятная для четвероногих.
— Я уже лет пять с «Дорой» сотрудничаю, сейчас помогаю с переездом. У меня специальный летающий шприц, заряженный снотворным. Наркоз — серьёзная вещь, надеемся, что всё пройдёт хорошо. Но я ветеринарный врач, если что — знаю, как помочь, — объясняет он корреспонденту «МОЁ!».
Шамарин не всех допускает перевозить своих «детей». Саше доверяет. Считает, что тот не обидит. Бывают ведь такие, что дротиком в глаз собаке попадают или в шею. От этого она умереть может. Саша так не сделает.
Начало переезда
Вывозить сегодня наметили 15 собак. Одного из них — Белого: огромного, ростом с телёнка пса, в генах которого то ли алабай, то ли ещё какая-то аборигенная порода. Он на самовыгуле и публику из местного элитного ЖК очень нервирует.
— Добрейшей души пёс, никого не обидел, просто выглядит устрашающе, — делится помощник Шамарина, представившийся Юрой.
Белый будто почуял, что Саша по его душу. Почему-то защиту решил искать у меня — видно, принял за волонтёра, они тут почти все женщины. Он вжался своей огромной лобастой башкой в колени, прильнул огромным телом.
Поднять на руки и затащить в клетку этого несчастного великана (весом килограммов 50, не меньше) я не могла и никто рядом тоже. Пришлось смотреть на его «казнь». Шприц со снотворным в его боку. Отловщик тащит бесчувственную собаку с вывалившимся языком в клетку… Половину из эвакуированных в этот день бедолаг пришлось усыплять. Ручные тут далеко не все, а переезд — это стресс. Собаки же не знают, что их ждёт. Привыкли, что ничего хорошего. Смотреть на это больно. Даже этих пятнадцать затаскивали в клетки 2,5 часа. Все в мыле, а ещё только раннее утро.
Шамарину подарили автобус с прицепом и клетками, чтобы ускорить процесс переезда. Там одновременно можно эвакуировать вдвое больше собак. Но не хватает людей, которые бы в этом участвовали. Ловить, тащить, запихивать с риском быть покусанным — тяжелое и малоприятное занятие. Найти желающих — целая проблема. Но главное — найти таких, кто относился бы к собакам с сочувствием.
Блеск и нищета
Официальной статистики, сколько в Воронеже бездомных собак, нет. Раньше говорили о четырёх тысячах, в начале года городское управление ветеринарии озвучило цифру «почти 12 с половиной тысяч». Большая часть этих бродяжек обитает в «Доре», на левом берегу, недалеко от Северного моста.
В двух шагах от приюта — роскошное городское пространство: набережная с элитными видами. Респектабельный ЖК с фонтанами, скульптурами, ландшафтным дизайном и квартирами, мягко говоря, недешёвыми. А тут чуть ли не на расстоянии вытянутой руки такое... Вой, вонь, горы хлама и ощущение, что ты немножко на сафари. Многие хвостатые обитатели «Доры» на свободном выгуле. Пусть даже добродушные и не кусаются. Когда мимо будет проходить эдакий теленок… Словом, ощущение безопасности в этом элитном комплексе при таком соседстве отсутствует.
«Знали бы, во что ввязываемся, может, и отступили бы»
Застройщик в своё время польстился на шикарные виды набережной: гладь Воронежского моря, а вдоль него полно деревьев. Выглянешь из окна, а там такая красота. Шамаринская «Дора» хоть и казалась препятствием, но не фатальным.
Наталья Казённова, директор девелоперской компании «Новый код», рассказала журналисту «МОЁ!», как они взялись за переезд приюта. И призналась, что за всю историю компании с более сложной задачей они не сталкивались.
— Этот приют давно уже нужно было выносить из города — претензий к нему со стороны местных жителей была масса. У властей возможностей для строительства нового приюта не нашлось. А мы, как заинтересованная сторона, согласились взять эту задачу на себя, — рассказывала Наталья Владимировна.
Начали с поиска участка, соответствующего всем требованиям. За 40 км от Воронежа, в Новоусманском районе, в трёх километрах от посёлка Тимирязево отыскали подходящий. Сколько в строительство нового приюта придется вложить, понимали смутно.
— Думали, миллионов 15 — 20, наверное, хватит. Казалось, это будут лишь будки, вольеры и ограждения. Сначала ведь речь шла о 500 собаках, — делится Казённова.
Начали осваивать участок: проложили туда дорогу, пробурили несколько скважин, провели электричество и принялись строить. Проблемы стали нанизываться одна на другую.
— Выяснилось, что нужны огромные столовые, склады, большие холодильные камеры. Рабочим тоже надо было где-то жить — поставили щитовые домики с мебелью, душевыми, — рассказывает она.
Несмотря на то что сделали навесы и вольеры, оказалось, что на новом месте собакам жарко — там же поле. Соответственно, стали рыть пруды, чтобы в каждом большом вольере у четвероногих была возможность освежиться.
— Собаки же живут стаями, для каждой нужно было делать своё ограждение, притом с идеально забетонированным основанием. Каждый пропущенный сантиметр чреват побегом. Весной и осенью там ужасная грязь. Мы делали дорожки, но их оказалось недостаточно. Нужно было всю площадь засыпать песком сантиметров на 20. Когда стали заселять первых собак, выяснилось, что там клещи. Стали обрабатывать поле от них, — перечисляет проблемы, с которыми пришлось столкнуться, Казённова.
На сегодняшний день, по её словам, в строительство приюта и переезд компания вложила порядка 75 миллионов рублей, и это не финал.
— Если бы мы знали, с чем столкнёмся, наверное, и не ввязывались бы. С другой стороны, теперь отступать уже некуда — львиная часть работ позади. Мы для себя определили, что переезд надо закончить к 1 сентября. Но предполагаем, что собак 150 еще останется к тому моменту. Всегда что-то идёт не так: то жара, то кто-то в отпуске, то заболел. Я представляю, каково собственникам квартир в нашем доме — три раза пришлось сроки переезда переносить. Процесс идёт, и, уверена, мы когда-нибудь его завершим, — говорит Наталья Владимировна.
По словам Казённовой, к Шамарину у многих отношение неоднозначное.
— А я его всегда защищаю. Он у нас, застройщиков, за два года лично для себя не попросил ничего. Только для собак. Если бы эти две тысячи псов были на улице, было бы кому-то легче? Скорее всего, они бы и не жили вообще. Кроме шамаринского приюта, в городе ни у кого нет такого количества животных. Больных собак никто, как правило, не берёт. А Юрий Иванович и этим инвалидам дает шанс, — подводит она итог.
Второе сердце
Если человек побывал на том свете, а потом вернулся, говорят, что у него в жизни осталось что-то незавершённое. Может, то, ради чего он на этот свет родился. Шамарин три года назад умирал.
— Шесть дней в коме… Летал над приютом. Видел со стороны, как моё старое сердце выбрасывают... Мне каким-то чудом за несколько дней нашли донора, сделали пересадку — живу теперь с сердцем молодого парня, — улыбается он. — А пока я в больнице лежал, одна за другой делегации стали ходить: дескать, что с собаками делать будем? Будто похоронили меня. А жена говорит: «Юрий Иванович вернётся — разберёмся». Мне больше месяца врачи не давали. Но, видно, нужно мне еще пожить. Теперь тороплюсь, чтобы успеть все по уму на новом месте устроить, — говорит он.
Инвалид первой группы. Такие из дома-то выходить особо не должны. А этот с утра до ночи в своём приюте. Чтобы прокормить всю ораву, нужно крутиться как волчок. Шамарин не один, конечно, есть помощники, волонтёры. На его страничке в соцсети 16 тысяч подписчиков. А регулярно, примерно раз в неделю, приезжают человек 50 волонтёров. Телефон Шамарина к вечеру раскален — до 500 звонков.
И у его помощника и тезки Юрия тоже. У того ещё и три тысячи номеров в записной книжке. Не дай бог какой потерять. Как без помощи-то обойтись?
— На пять дней уходит тонна крупы — ячки, перловки. В день повар варит около 180 вёдер каши. Ежедневная норма — 300 — 400 кг мяса. Это ж где-то нужно достать, — рассказывает он.
Говорит, что домой приходит — падает замертво от усталости.
«Для меня ничего важнее нет»
Спрашиваю у Шамарина, рад ли он переезду.
— Конечно, в том месте, куда мы переезжаем, — простор, людей нет, никому мы не мешаем. Но есть и минусы — клещи. Уже три собаки от их укусов умерли. 15 спасли — на капельницы возили. Здесь-то клещей нет… Рано или поздно переезд случился бы, конечно. Я ещё четверть века назад говорил, что собачьему приюту здесь не место. Такой гам среди людей стоять не должен — я же это понимаю. Ещё когда было 50 собак, надо было отсюда переезжать, — делился Юрий Иванович с журналистом «МОЁ!».
— У нас с женой в ноябре будет 31 год, как мы этим занимаемся. У жены за это время не то что отпуска — выходного не было. Я хоть в больнице полежал. А она встает без десяти четыре каждое утро, как доярка. Мечтает не о Канарах и дворце — просто поспать. Каждый день таскает по 120 — 180 вёдер, каждое 10 кг весом… Таблетки мне, конечно, приходится горстями пить, чтобы не было отторжения сердца. А так нормально себя чувствую.
Мы с женой раньше пижонами были, у меня одной обуви было пар 15. Пары четыре так и остались ненадеванными. Потому что собаки появились, и вещи ушли на второй план.
Зайдите за ворота — вас уделают мама не горюй. Они лапками на тебя становятся, в глаза заглядывают. Как их голодными оставить, как не позаботиться? Я раньше этого не понимал, а теперь для меня ничего важнее нет, — откровенничает наш герой.
Справка «Ё!»
Как в Воронеже появился собачий приют «Дора»
История приюта «Дора» началась больше 30 лет назад, когда сын Юрия Шамарина нашёл на мусорке трёх новорождённых щенят. Малышей выхаживали всей семьей, кормили из пипетки. В 2008 году в приюте жило около 100 собак, в 2010-м — более 170, в 2013-м — 350, сейчас их уже трудно подсчитать. Более 2 000 точно.
Чего только ни происходило вокруг «Доры» — её питомцев и травили, и стреляли, и резали. В самого Шамарина постоянно летят камни. И буквально, и фигурально. Он то и дело попадает на страницы местных газет. Давно уже в Воронеже его не только каждая собака знает, но и большинство горожан. Одни считают его городским сумасшедшим, другие — наживающимся на собаках, третьи — эффективным пиарщиком, а четвертые — чуть ли не святым.
1775
1
4