С творчеством Николая Островского волей-неволей мне пришлось познакомиться ещё в юности. Его основная книга «Как закалялась сталь» изучалась в рамках общей программы и широко пропагандировалась.

В школьном театре по отрывкам из этого произведения даже ставили сценки. И вот в такой зарисовке мне как-то предложили сыграть. Исполняя роль Павла Корчагина в 16-летнем возрасте, я изображал глобальные размышления большого человека. Как Гамлет: «Быть или не быть?».

Только герой Островского переживал о том, что не может больше сражаться: «Для чего жить, когда он уже потерял самое дорогое — способность бороться? Чем оправдать свою жизнь сейчас и в безотрадном завтра? Чем заполнить её? Просто есть, пить и дышать? Остаться беспомощным свидетелем того, как товарищи с боем будут продвигаться вперёд? Стать отряду обузой? Что, вывести в расход предавшее его тело? Пуля в сердце — и никаких гвоздей! Умел неплохо жить, умей вовремя и кончить. Кто осудит бойца, не желающего агонизировать?»

Вот так в мундире и с деревянным пистолетом в руках я рассуждал на сцене о смысле бытия. Но со временем всё это забылось. Пришли другие книги, писатели, иное понимание ситуации. И вот когда натолкнулся в Сочи на музей Николая Островского, с интересом туда пошёл. Но предварительно перечитал роман. И заново уже на склоне лет открыл для себя его автора.

Чем меня потрясло это произведение?

Первое ощущение: книга поражает своей примитивностью. С другой стороны, роман похож на какой-то агитблокнот. Здесь всё о революции. Герои никак не прописаны. Разве что Павел Корчагин более-менее получился.

Любовной линии толком тоже нет. Как только у главного персонажа происходят идеологические разногласия с его первой избранницей Тоней Тумановой, он сразу же её бросает: мол, нам не по пути, потому что для меня партия дороже всего прочего.

Конечно, в книге есть и некоторые перекликающиеся с современностью моменты. Много рассказывается об украинских националистах, о Петлюре. Всё действие сосредоточено в Шепетовке, где разворачиваются революционные события. К власти приходят то одни силы, то другие. Опереточные атаманы выступают в качестве руководителей.

Есть здесь и еврейские погромы, и народные восстания, и офицерские заговоры — всё, что положено по катехизису революционеров и по понятиям пролетарского романа. Каждый герой построен в соответствии с идеологическими воззрениями эпохи.

При этом «Как закалялась сталь» вышла в свет, когда творили такие гениальные писатели, как Михаил Булгаков, Алексей Толстой, Иван Бунин… Да тот же Максим Горький — при всей неоднозначности отношения к нему крупнейший представитель литературной среды того времени.

А тут — откровенная агитка. Как она стала советской классикой, кроме того что соответствовала всем идеологическим установкам?

В чём главный секрет?

На мой взгляд, важнейшая составляющая книги — жизнь самого писателя и всего их поколения. Если рассматривать роман вне контекста биографии Николая Островского, говорить совершенно не о чем. Но путь его автора примечателен: уникален и типичен одновременно. Мальчишкой он попал в революцию, работал в ЧК, скакал в конной армии, боролся с разрухой… В общем, жизнь и роман так переплетены, что отдельно существовать не могут.

Подобные произведения существовали всегда. Не зря герой Островского читает «Овода» Войнич, где рассказывается о пламенном революционере-фанатике, который борется против Австро-Венгрии за свободу Италии и идеалы Джузеппе Гарибальди. Или, например, роман «Мартин Иден» Джека Лондона — о рабочем парне, моряке, который решил сделать карьеру писателя.

Главное, чего не отнять: в «Как закалялась сталь» есть герой. Всю эту не шибко выдающуюся книгу тянет фанатик Павка. Он отложился в сознании нашего поколения. В том числе — кинематографическими образами. В первой постановке, которую я видел, играл Василий Лановой. Получился такой красивый и романтический Корчагин. Во второй — Владимир Конкин.

Фанатики-революционеры существовали во все времена. Просто здесь выведен не легендарный Спартак, а более мелкий представитель этого вида. Такой же изображён в «Поднятой целине» у Михаила Шолохова — Макар Нагульнов, готовый тысячи «дедов, детишков, баб» порезать из пулемёта ради революции.

Кабинет прикованного к постели писателя служил ему одновременно и рабочей комнатой, и гостиной, и спальней

Как появился этот герой?

Опять же надо обратиться к жизни автора. Я в неё слегка углубился: посетил его дом в Сочи и квартиру в Москве. Написав такую книгу, Островский очень понравился властям. Несмотря даже на то, что сам он не из пролетариев.

Его отец был служащим. Продавал вино в казённой лавке. Жила семья неплохо. Будущий писатель даже успел отучиться в школе три или четыре класса. А потом началась революция, отца выгнали с работы. И ещё подростком Николай оказался ввергнутым в водоворот событий.

А уже лет в 18 сильно заболел. После простуды у него отнялись руки и ноги, пропало зрение. Человек остался практически лежачим. Сколько его ни возили по санаториям — не помогло. И вот неподвижный, уже понимая, что смерть близка, он не пожелал уйти в другой мир как простой биоматериал, гумус. Захотел рассказать об истории своего поколения. И начал писать книгу.

Двигалась у него одна рука. Островский работал, положив перед собой картонную рамку, и водил по ней карандашом. А жена (писателя во время болезни всегда окружали сердобольные женщины) всё это расшифровывала. Так и родилась «Как закалялась сталь».

В 1932 году его «вычистили» из партии. В то время коммунисты считали, что к ним многие просто примазались и пытаются получить дивиденды. Поэтому периодически (а у коммунистов всё планово) решали: надо из партии выгнать 100 тысяч человек — провести чистку. Собиралось партбюро, приглашали ещё каких-нибудь крестьян из низов, пролетариев. Вызывали товарища при должности и начинали его прорабатывать, придумывать недостатки. И на этом основании исключать.

С чем была связана история у Островского, не знаю. Может быть, слишком много времени проводил в санаториях, пытаясь излечиться от своих недугов. В общем, он тоже попал под раздачу. Правда, со временем сумел восстановиться.

По большому счёту, и книга его была никому не интересна. Пока на пороге не появился корреспондент газеты «Правда» Михаил Кольцов. Он где-то услышал о таком человеке, пришёл к нему. И по собственному признанию, сначала не мог отделаться от впечатления, что перед ним лежит мертвец. Стал вглядываться — живой! Вроде искра Божья в нём есть. Оказалось, это тот самый Николай Островский, который раньше воевал за идеалы революции, а теперь прикован к кровати. Но и после этого сумел написать свой роман.

Что же было дальше?

Очерк Кольцова в «Правде» встряхнул всех. Власти сообразили, что Островский — пример настоящего большевика, коммуниста, который никогда не сдаётся. Умирает, а всё равно хочет быть полезным.

Книга вышла. Необходимые рецензии были даны: произведение восхвалили во всех ипостасях. И жизнь автора мгновенно переменилась. До этого он ютился в маленькой квартирке, получал небольшую пенсию. В течение пяти месяцев в Сочи для него построили хороший дом. Также государство предоставило ему квартиру в Москве с двумя огромными комнатами. Выделили даже личный вагон, как крупному начальнику.

Дальше пошли всяческие награды. Я лично видел в Сочи прекрасный мундир: литератору присвоили звание комиссара НКВД — по нынешним временам генерал-майора. В общем, вознесли его очень высоко: в СССР умели создавать героев. Так наряду со Стахановым и другими людьми-символами у нас появился писатель героического склада — Николай Островский.

Естественно, он почувствовал себя важным человеком — взялся за второй роман «Рождённые бурей». Но окончить не успел. Отрывки из него я читал в юности, но тоже особого пиетета не ощутил. Бесконечные забастовки. Люди воюют, дерутся, проклинают друг друга.

И всё это с невероятным надрывом, как и в первом произведении, где встречаем такие фрагменты: «Загорелся невиданный по жестокости бой. Конница белых кидалась в диком, зверином порыве на людей, выползавших из воды. Пулемёт Жаркого брызгал смертью, ни разу не останавливая свой бег. И ложились груды людей и лошадей под свинцом дождём. С лихорадочной быстротой вставлял Жаркий всё новые и новые диски. Перекоп клокотал сотнями орудий. Казалось, сама земля проваливалась в бездонную пропасть, и, бороздя с диким визгом небо, метались, неся смерть, тысячи снарядов, рассыпаясь на мельчайшие осколки. Земля, взрытая, израненная, вскидывалась вверх, чёрными глыбами застилая солнце».

Все достоинства и пороки коммунизма описаны у Островского в таком патетическом стиле. Книгу издавали и переиздавали. Гонорары были большие. И сам автор неплохо пользовался обретённым положением. Узнаём в музее из его записей: две тысячи оправил сестрёнке, пять тысяч — жене для покупок.

Но меня сегодня интересует не это. Мне важно, что в 2024 году я могу купить книгу «Как закалялась сталь», перечитать её и составить своё суждение: каким образом автор романа всё-таки ухитрился сохраниться в народной памяти?

Почему он остаётся востребованным?

Все считают, что главное произведение Островского — гимн фанатику-коммунисту. Это идёт с тех же советских времен. Корчагин — образец для подражания молодёжи, да и всего народа: ни есть, ни пить, ни жить, а только любить партию. С утра до вечера ради неё совершать подвиги.

На этой волне власть всё время пиарила и поддерживала автора романа. Но я сегодня, спустя почти сотню лет, рассматриваю его вовсе не так. Почему? Потому что, познакомившись с жизнью этого человека, понял одну простую вещь.

Вот он был слепой, лежал на кровати посреди комнаты, но своим домашним велел: сделайте мне кабинет, как у писателя. Чтобы стоял стол, пишущая машинка, диван, была своя библиотека. Так всё обустроено и в его доме в Сочи, и в столичной квартире.

Здесь-то и кроется ответ. Он хотел быть настоящим писателем, заниматься творчеством. Островский не фанатик-коммунист. Просто ничего другого не знал. У него не было иных представлений о мире. Ему не удалось получить серьёзного образования. Николай Алексеевич не изучал ни религию, ни историю, ни культуру. И ничего за свою короткую жизнь не успел. Что видел, то и изложил.

Но у него имелась внутренняя потребность писать. И это, возможно, главное. Почему я назвал эту статью «Мученик творчества»? Потому что Островского сегодня можно считать святым или мучеником новой религии — религии творчества.

В наше время читать его книги тяжело и в какой-то степени даже смешно. Это не особо интеллектуальный продукт. Не выдающийся, не гениальный. Но Николай Островский активно пытался достичь бессмертия, рассказать о себе и выразить жизнь, мысли, чаяния, настроения целого поколения.

Вот это, может быть, самое важное и полезное для нынешних молодых авторов, пишущих неизвестно о чём, нередко из пальца высасывающих сюжет. А тут человек из своей простенькой, не шибко интересной биографии смог сделать произведение, которое печатается уже почти целый век.

Закончу эту статью словами философа и писателя Андре Жида: «Я не могу говорить об Островском, не испытывая чувства глубочайшего уважения. Если бы мы не были в СССР, я бы сказал: «Это святой». Религия не создала более прекрасного лица. Вот наглядное доказательство того, что святых рождает не только религия».

Присоединяюсь к сказанному. Но святой Островский не в общепринятом смысле, а в контексте той самой — набирающей сегодня силу — религии творчества.

Александр ЛАПИН, 
член Высшего творческого совета Союза писателей России.