Алексей Лысов, папа Полины, с сожалением констатирует: большинство людей не видит отличий между аутизмом и, например, шизофренией. Девочке повезло родиться в семье, где мама и папа методично, год за годом превращали колючего ёжика в понимающего и отзывчивого ребёнка. Но «иголки» родной дочери ничто в сравнении с поступками посторонних, которые ранят. И делают это жители родного Воронежа. Наши с вами соседи, знакомые, коллеги. Вместе с Алексеем достучаться до них попытаемся и мы — корреспонденты «МОЁ!».Алексей — многодетный отец. Его старшей дочери 18 лет, сыну — 14, младшей Полине — 7. «Папа — плюшевый мишка» — так он охарактеризовал себя по отношению к младшей дочери.— В семье мы её называем Полиша, — рассказывает Алексей. — До двух лет её поведение не вызывало подозрений. У наших старших детей речь запустилась поздно, поэтому вопросов к Полине не возникало даже у врачей. В два года первое, о чём мы подумали, — это о её возможной глухоте. Но тест показал, что слух развит хорошо. Неврологи заподозрили признаки аутизма. За полгода обследований у дочки появились и другие симптомы: хождение на носочках, самоагрессия, стереотипии — устойчивые повторяющиеся движения, фразы, слова. Начались долгие обследования в разных центрах. В Санкт-Петербурге ей окончательно поставили диагноз «аутизм». К трём годам Полина перестала реагировать на взрослых, обращённую речь или действия, перестала что-либо понимать.Алексей вспоминает свои чувства после того, как он узнал, что у Полины аутизм. Шок. Руки опустились. А потом они с женой решили, что будут бороться. Отец девочки говорит: найти подход к ребёнку с таким поведением — задача со звёздочкой. Но родители решили: что бы ни произошло, они ни в коем случае не будут проявлять агрессию. Даже на эмоциях. «Если действовать, то только через любовь», — говорит Алексей.В первое время свою любовь Полиша выражала весьма агрессивно: могла внезапно укусить, дралась, щипалась, кидалась предметами. Какое-то время все домашние ходили поцарапанные и...