В редакции «МОЁ!» 7-летний мальчик пил чай с печеньем и слушал музыку, потом его забрали сотрудники полиции. А вот мама за сыном пришла только на следующий день...— Тёть, дай 20 рублей!Девять утра, подземный переход у политеха, я бегу в редакцию, судорожно соображая, как успеть до половины одиннадцатого. В 10.30 срываться на встречу — чумовая история, кажется, невиновного могут командировать в тюрьму лет на 10… А пока надо читать талмуд высотой сантиметров в 20: это документы. Похоже, профессиональные «выселяторы» отбирают у людей жильё под видом выдачи микрозаймов, бомжами оказались уже десятки человек…— Тёть, ну дай 20 рублей!Он вынырнул из потока таких же, как я, «больших бегущих». Метр с бейсболкой, чёрные глазищи.«Смотрите, ребёнок. Один, что ли?»«Смотрите…»Все бежали.Я вернулась. Не знаю почему. Это уже потом я осознаю, что есть педофилы, что его могли завербовать в попрошайки, он мог попасть под машину и просто простудиться. А тогда я даже не успела почувствовать себя Остапом Бендером.— Тё-ё-ёть…— Зачем тебе 20 рублей?— На мороженое (хитрющие глазёнки. — Авт.)!— А мама где?— Дома!— Пойдём к маме…— Нет!— Что случилось?— Отругала меня. Я утром рано встал и начал играть в компьютер. За это…— Давай руку…Ладошка послушно ложится в мою ладонь, и я убеждаюсь: не беспризорник. Профессиональный Гаврош раскусил бы сразу и сбежал.Пока идём в редакцию — она рядом, на Лидии Рябцевой — знакомимся. Зовут нас Алексеем — именно так, не Лёшей и не Лёхой. Нам 9 лет, мама — продавец в магазине, папа — сказка! — работает на кондитерской фабрике и в 9 вечера принесёт торт. И мы тоже, когда вырастем, хотим стать кондитером. Живём мы «где-то здесь», но «точно не помним». И фамилию свою, конечно, тоже. Ой, а в школе — а в школе мы без ума от математики и русского языка! Наша школа 18-я.Смотрю в телефоне: эта школа действительно «рядом здесь»… Бедная мама, наверное, уже сбилась с ног.— Ты завтракал?— Жёлтого полосатика!— Он же сушёный…— Да-а-а! А ещё мама делала сосиски в тесте. Папа ...