На первый взгляд это просто. В основе рыбацкая или спортивная сеть — можно купить, можно сделать самому. Делишь её на куски: стандарт — два на три метра, или 40 клеток на 60 со стороной пять сантиметров. Набрасываешь на каркас — можно сделать специальный деревянный (похожий на мольберт), можно приспособить невысокий шкаф, старый телевизор, забор — что угодно.

Берёшь отрез ткани — синтетику, чтобы лёгкая и быстро сохла. Годятся обрывки старой белой тюлевой занавески, одёжной подкладки. Горошки, цветочки, блёстки, яркие цвета — синий, красный, розовый — не вариант. Только а-ля натюрель, оттенки природы — для эффекта стопроцентного слияния с местностью.

Отрез раскраиваешь на прямо­угольники 5 на 13. Сверху в каждом делаешь прорезь. И привязываешь к каждому уголку сетки, протягивая длинный кончик в дырочку. Получается «галстук». Поэтому и плетение называется «галстучное».

У каждой мастерицы свой фронт работы: одни кроят, другие режут «галстучки», остальные — плетут

Простая арифметика: на сеть размером 40 клеток на 60 нужно надеть 2 400 «галстучков». Если не отвлекаться, за день в одиночку можно сплести две сети. Правда, к вечеру на пальцах от ножниц вздуваются мозоли и начинают кусаться суставы, но это так мелко по сравнению с тем, что…

— Не пишите, пожалуйста, наши фамилии, — просит Елена.

В мирной жизни она «специалист в сфере недвижимости». В другой — руководитель мастерской маскировочных сетей в Придонском. И женщины отзываются эхом: «Не пишите».

Для многих из них это личная живая боль: в зоне СВО кто-то есть. «У меня сын. 42 года. В Херсонской области»; «У меня племянник»; «У меня…»

«Девочки, не надо, нельзя!» — кто-то строго. И все затихают.

— Понимаете, у нас здесь не принято говорить... об этом. Очень тяжело. И отвлекает, — объясняет Елена. — У нас есть чёткая задача — и надо её выполнять.

«Боевая задача», — проговариваю я про себя, а Елена опережает мой вопрос:

— Среди нас есть и те, у кого кто-то уже никогда не вернётся. Приходит мать бойца. Его звали Сашей. Старший лейтенант, командовал ротой. Погиб 6 января, ему было 39 лет. Невероятной силы женщина. И она нашла утешение здесь, у нас. Но заостряться на этом… Неправильно.

Эта мастерица плетёт «галстучками». А за её спиной — сеть с ленточным узором

И маскировка, и защита

Движение по изготовлению маскировочных сетей для СВО всероссийское. В интернете проект запустился ещё до начала частичной мобилизации — 25 августа прошлого года — и назывался #ПокроваZ #МаскировочныеСети. Одна из его основательниц по имени Ирина вспоминает на своей странице во «ВКонтакте»:

«И началось. Поиск информации (слёзы, красные глаза, ночи без сна), первые наброски-наработки и пробы... Информация копилась, собиралась, присоединялось всё больше и больше единомышленников. Наконец нас стало так много, что среди наших #Масксетей терялась инфа о носках, жилетах, браслетах, плащах и других полезностях наших рукодельниц. И 28 сентября мы родили дочку под названием «Масксети ТеплоZOV».

Вот такая звукопись, да. Зачем вообще это нужно? Пёстрые тряпичные шатры — это не только маскировочный заслон для техники, орудий и боевых позиций. Это и вполне себе физический щит от гранат и самодельной взрывчатки, которые сбрасывают дроны противника: сеть натягивают, например, над окопом, как коврик, и она становится отражателем для тротиловой «мелочи». Конечно, граната взрывается. Но НАД окопом, а не в нём, возле солдатских ног. И опять же осколки — сеть их задерживает. Это рассказывают сами военные.

— Только не надо думать, якобы наша армия снабжается плохо и у Минобороны даже не хватает маскировочных сетей, — предупреждает Елена. — Это неправда. Конечно, бойцов обеспечивают. Но масксети, как бинты в госпиталях, — расходный материал, они утекают, как вода. Прошёл бой, прилетел даже один снаряд — всё. Сети не стираются и не чинятся. Элементарно потому, что от них может ничего не остаться. Да и некогда солдатам: у них другие задачи.

Девиз сетевых мастериц короткий и многозначный: «Приближаем Победу своими руками». Сейчас эта идея сплела в неразрывное полотно сотни боевых рукодельниц по всей стране — от Москвы до Чукотки, от Петербурга до Крыма. Найти их просто: вводите в поисковик «Масксети ТеплоZOV» — выпадают ссылки на группы во «ВКонтакте» и в «Телеграме» (общую и региональные), в них фото— и видеоуроки, шпаргалки по техникам и узорам сетей. А они разные: кроме галстучного есть, например, ленточное, когда длинные кусочки ткани выплетаются, как гирлянды.

Второй дом

Мастерские открываются везде, где дадут приют, — при церквях, в школах, библиотеках, домах культуры.

В Воронеже их уже пять. Кроме Придонского — на Московском проспекте, на Смоленской, Минской, в Тепличном — на улице Берег реки Дон. Плюс районы области: Рамонь, Хохол, Борисоглебск, Таловая (село Верхняя Тишанка), Новая Усмань, Семилуки (в Латной), Россошь, Лиски. Вся координация — через группу в «Телеграме»: она не умолкает круглые сутки.

Мы приехали в Придонской просто потому, что на моё сообщение первой ответила Елена — местный куратор. Закуток на первом этаже жилой четырёхэтажки на улице Защитников Родины им выделила администрация микрорайона. По настоятельной просьбе женщин передаю спасибо главе территориального отдела Геннадию Болдыреву, «который снабдил ножницами, обеспечил на первых порах тканью, подтянул в помощники предпринимателей, а ещё вместе с сотрудниками администрации на личные деньги купил для солдат лопаты и бензопилу».

— Мы здесь с 20 января. Помещение долгое время стояло заброшенным, и первые несколько дней занимались тем, что отмывали, вкручивали лампочки — электричества не было (улыбаются. — Авт.). Зато сейчас смотрите, какая красота. Тут теперь наш второй дом — готовим себе здесь же. И музыка играет, чтобы веселее.

Мастерские трудятся неустанно, практически каждый день, и в выходные и праздники тоже, примерно с 9 утра до 9 вечера. Постоянного состава нет: одни здесь, считай, живут, другие приходят в свободное от основной работы время (врачи, геологи, экономисты — справляется каждый), третьи берут задание на дом. У каждой свой фронт работы: одна группа кроит, другая режет «галстучки», остальные плетут. На одну сеть в зависимости от размера и количества мастеров бросают по два-три «бойца».

Возрастных границ нет. Одной из рукодельниц в Придонском 85 лет. Приходят и дети: кто-то из мастеров приводит своих, детвору из окрестных школ — и даже из воскресной — организованно водят учителя (спокойно: родители в курсе).

— Только послушайте, как они поют (это о детях, гордо. — Авт.)! Сейчас видео включим — глядите…

«Все споры остаются за пределами мастерских»

Я смотрю на мелькающие на экране телефона ролики, смотрю на этих женщин. Лица и голоса сливаются и тают.

«Помимо практического применения проект несёт смысловую нагрузку. Народ и Армия едины, так как Армия и есть Народ! Для многих слово «Покров» (Покрова, ударение на А. — Авт.) облечено глубоким смыслом духовной идеи защиты и гуманизма, присущей Русскому народу».

Это я прочитала уже после в соцсетях, в одной из добровольческих групп.

И песни детей, чьи пальчики выплетают лоскутную картину, возле которой, быть может, через месяц кто-то погибнет. А может, кому-то она спасёт жизнь.

И слова о Победе и народе. И рукотворный значок из ленты георгиевских цветов, который кто-то сейчас тихо вложил мне в ладонь («Сделали сами перед 23 Февраля для мужчин, которые нам помогают»).

Вот это всё — не патриотическая мишура. Это внутренняя мощная движущая сила, что невидимо и неведомо как поднимается из народных глубин.

Волонтёрская волна помощи бойцам СВО — тем, кто в самом аду, «за ленточкой», — достигла невероятных масштабов. Тут уже не про сбор тушёнки. Десятки «тыловых добровольческих отрядов» в разных точках России что-то шьют. Вяжут. Пекут пирожки. Плетут масксети. В банках из-под консервов и детского питания отливают окопные свечи. Собирают упаковки из-под яиц, которые — а вы тоже не знали, как и я? — прессуют в кирпичи для розжига костров. Они даже сушат капусту с морковкой для полевых борщей — есть и такие, мы о них тоже расскажем.

У армии милосердия женское лицо.

— В нашей группе есть строгое правило: никаких партий, религий, споров «за» и «против». Всё это остаётся за пределами мастерских, — говорит одна из придонских рукодельниц. — Среди нас люди абсолютно разных политических взглядов. Но мы здесь собрались не для дебатов: легче от них тем, кто сейчас на передовой, не станет. Наша единственная задача — плести масксети и этим хоть немного помогать бойцам, облегчать им жизнь.

«…а кому мать родна»

За первые две недели в мастерской в Придонском сплели 50 сетей, самая большая — три на четыре метра. Потом считать перестали. Уже готовые со всех мастерских города и области стекаются в пункт на Московском проспекте — своеобразный логистический центр, — а на передовую их распределяют главные кураторы, они же администраторы группы в «Телеграме». Наталия — одна из них.

— Из моих близких и друзей в зоне спецоперации нет никого, — говорит она. — И таких среди нас немало. Но мы не можем оставаться в стороне, потому что это касается нашей страны.

А ещё Наталия рассказывает, что плести маскировочные сети российские мастерицы учились... у украинцев. По видеороликам, снятым году так в 2015-м, когда майдан, Крым, Донбасс — вы понимаете.

— Причём размах был государственного масштаба, — замечает Наташа. — А мы себя поначалу чувствовали... каким-то подпольем, работали тихонько. Люди ведь разные: начнутся домыслы, якобы наших ребят там плохо снабжают. И только когда Владимир Путин в одном из своих обращений на всю страну поблагодарил волонтёров, мы, что называется, вышли из тени.

Сети передаются в зону СВО через доверенных людей. Например, через других волонтёров — тех, кто возит туда гуманитарку. Или с колонной медиков, что направляются в госпитали. Некоторые командиры лично делают конкретные заказы через группу в «Телеграме» — мол, нужно столько-то сетей такого-то размера с рисунком «грязная зима», столько-то — «грязная осень». И забирают их из мастерских сами военные. В каждом случае обязательно фотоотчёт, что вот — сеть прибыла и используется по назначению.

— Мы получаем задание и работаем, — объясняет главком придонской мастерской Елена. — «Зима» — значит, больше белизны с чёрными вкраплениями. «Осень» — рыжие пятна с медными оттенками, немного зелени… «Лето» — сочная тёмная зелень. Плетём в основном два на три метра. А бойцы могут соединить, если нужно большое полотно — чтобы укрыть, например, танк. Важно — подчеркните это! — мы свои масксети НЕ продаём. И если кто-то предлагает их к продаже — к движению добровольцев отношения не имеет. Все расходные материалы — сами шнуры для сетей, ткань, краску — покупаем на свои деньги и на пожертвования. Или принимаем в дар.

А ещё мастерицы просят написать об этом: после того как движение по плетению масксетей стало набирать обороты, кто-то оперативно сориентировался и стал наживаться и на этом тоже. 100-метровый моток шнуров, из которых делается каркас масксети, в интернет-магазинах стоил порядка 240 рублей — сейчас под 400. Или ткань оксфорд — незаменимая и самая важная в их деле, она не промокает и не боится открытого огня (не горит, а плавится) — её ценник с 73 рублей за метр подпрыгнул до 153.

— Обычная портновская линейка для раскройки, — Елена протягивает мне метровый кусок пластика, — стоит тысячу рублей! Кому что, «кому война, а кому мать родна»…

Найти рукодельниц масксетей легко во «ВКонтакте» и в «Телеграме». Там же можно вступить в их ряды или помочь — деньгами, тканью, сделать деревянные рамы (на них набрасывают сеть, чтобы удобнее было плести). В мастерских принимают и гуманитарную помощь: одежду и постельное бельё, которые передают для раненых бойцов в приграничные госпитали.