Вячеславу Дмитриевичу Бородкину, когда немцы пришли в его родное село Стадница (ныне Семилукский район), не было и четырёх лет. Тогда в семье он был единственным ребёнком. Брат и сестра родились позже, в 1944-м и 1949-м соответственно. Отец с первых дней войны сражался в Литве. Однако скоро получил ранение, был комиссован и вернулся домой, где стал председателем сельсовета в соседнем селе Избище. Когда пришла пора эвакуироваться, отец тянул до последнего. Немецкие разведчики уже ходили по селу, и ему пришлось спешно покидать родной дом вместе с женой. Опасаясь, что маленький Славик просто не выдержит трудного и опасного пути, родители оставили его в Стаднице вместе с бабушкой Маврой Дмитриевной.Славик с бабушкой Маврой Дмитриевной— Наша изба была в селе одной из самых добротных — пятистенок, две комнаты, — вспоминает Вячеслав Дмитриевич. — И конечно, когда немцы пришли в Стадницу, первым делом они выгнали нас с бабушкой из дома и заняли нашу избу, организовав в ней что-то вроде офицерского штаба. А нас вместе с ещё несколькими семьями подселили к соседу, дяде Карпухе (Карпу Филипповичу Калинину).Бабушка Славика помогала немцам поддерживать порядок в её бывшей избе. Они за это давали ей ящики из-под сливочного масла. Она соскребала остатки масла со стенок и пекла для Славика и другой детворы картофельные драники.— Бабушка была боевой, за словом в карман не лезла, — рассказывает Вячеслав Дмитриевич. — Немцы тогда зверствовали не так сильно. Зондеркоманды ещё не подошли. Так что бабушка могла и поспорить с немцем и даже чуть ли не подраться. Ну и я, четырёхлетний, пошёл в неё. Вредный был. Как-то под Новый год немцы решили организовать для русских детей что-то вроде праздника. Один немец взял мешок и по очереди подзывал к себе детей, раздавая им конфеты. Когда очередь дошла до меня, я наотрез отказался брать сладости. Уже тогда, в четыре года, я понимал, что передо мной враг. Немец разозлился, затопал ногами, но я так и не взял. Хотя конфет до этого никогда не пробовал...