До Великой Отечественной войны Галя вместе с родителями, бабушкой и младшей сестрой жила в Старом Осколе. В 1941 году ей было семь лет, и 22 июня — день начало войны — она помнит прекрасно.— Мама тогда заканчивала университет и была на сессии в Воронеже, а мы — дома с бабушкой. Помню, что бабуля вышла к соседке, а мы с сестрой Витой смотрели в окно. И видим: все люди на улице плачут. Потом пришла бабушка, она тоже заплакала и сказала, что началась война.1 сентября Галина пошла в первый класс, но учёба её длилась всего 20 дней. Однажды по дороге в школу она попала под бомбёжку. Девочке повезло — прохожие отвели её в убежище. Когда Галя вернулась домой, мама и бабушка плакали — думали, что ребёнок погиб. После этого ей сказали: «Больше ты никуда не пойдёшь, сиди дома».— А потом началась наша первая эвакуация. С мамой, бабушкой и Витой мы поехали в Казахстан, в посёлок Кзыл-Орда. Папа остался в Старом Осколе работать — он был судьёй, — рассказывает Галина Яковлевна. — В эвакуации жилось нам неплохо. Мама устроилась работать в детсад, и мы в этот детсад ходили. У мамы был кусок зелёного бархата, который очень ценился местными. Она выменяла его на мешок риса, баранину и бараний жир. 5 декабря мама родила братика Мишу. Приехал папа, пробыл, наверное, меньше суток и уехал. В начале 1942-го ему дали квартиру, и он нам написал, чтобы мы возвращались в Старый Оскол. Наверное, мы бы спокойно пережили войну в Казахстане и не познали дальнейших страданий. Но родителей можно понять: они были молоды, им хотелось быть вместе. Жили спокойно мы недолго: к лету немцы подошли к Старому Осколу, надо было срочно эвакуироваться.Отец-судья остался в Старом Осколе, а женщины и дети поехали из города на подводе.— У нас было двое сопровождающих мужчин, которые довезли нас до Шаталовки. Там мы пошли проситься на ночлег в первую попавшуюся хатку. Хозяйка бабушку впустила, а нас некуда было размещать, пошли ночевать в ближайший лесок, — вспоминает Галина Яковлевна. — От усталости мы с Витой усну...