27 октября исполняется ровно месяц с момента завершения референдумов в ДНР, ЛНР, Херсонской и Запорожской областях, ознаменовавших вхождение в состав Российской Федерации четырёх новых субъектов. Почему жители этих регионов единодушно проголосовали за присоединение к России? Что ответить тем, кто задаёт вопрос: «А зачем нам Донецк, Луганск, Херсон и Запорожье?» Можно ли было без присоединения этих территорий спасти русскоязычное население от украинских националистов? На эти темы мы поговорили с писателем и публицистом Александром Лапиным. На протяжении 10 лет он был автором и ведущим телевизионной программы «Русский вопрос», в которой часто поднимал проблему притеснения русскоязычного населения в бывших союзных республиках и говорил о почти насильственных попытках ассимилировать русских, которые происходили повсеместно. Многие из происходящих ныне процессов Александр Лапин фактически предсказывал ещё до начала политического кризиса на Украине.

— В чём основная причина притеснения русскоязычного населения в бывших союзных республиках?

— Когда мы потерпели поражение в холодной войне, мы должны были понимать: с проигравшими разговаривают соответствующим образом. Есть такое латинское крылатое выражение: «Горе побеждённым». Но мне всегда была непонятна реакция российской общественности на притеснения русских. Меня удивляло абсолютное равнодушие нашего общества к ущемлениям прав русскоязычных граждан в других государствах. И уж точно не укладывалась в голове враждебность наших властей к русским, которые возвращались из стран бывшего СНГ. Причём враждебность выражалась даже не в том, что их здесь особо не приветствовали. Я сам, когда возвращался из Казахстана, успел заскочить в последний вагон. Я ведь родился в России, в Кабардино-Балкарии. Поэтому, когда приехал сюда в 1989 году, мне почти автоматически дали российское гражданство. А сотни тысяч русских, родившихся на территории союзных республик, после приезда в Россию в 90-х годах попадали уже под другой закон, по которому их гоняли из угла в угол годами, прежде чем предоставить гражданство.

— Неужели Россия никак не поддерживала русскоязычных граждан в странах бывшего СНГ?

— Нет, периодически российские власти, конечно же, декларировали намерения поддержать русскоязычное население, проживающее на территории бывших союзных республик, создать им необходимые условия для жизни. Но на практике это никак не реализовывалось. Соответственно, положение русских во всех странах бывшего СНГ было примерно одинаковым. Во время недавнего политического кризиса в Казахстане меня часто спрашивали: а что по этому поводу думает русскоязычное население? И я всегда отвечал: а ничего не думает, потому что у русских там нет никаких прав. И они никакого влияния на внутреннюю жизнь Казахстана не оказывают. Они живут, работают, но у них нет доступа ни во власть, ни в крупный бизнес. Вы видели хоть одного русского в Мажилисе парламента Казахстана? И речь не только про Казахстан. Во всех странах бывшего СССР примерно похожая картина. За исключением того, что в Прибалтике бесправность русских оформлена на законодательном уровне, а в других странах — просто по факту.

— Именно поэтому вы всегда ратовали за то, чтобы русские из стран СНГ возвращались в Россию?

— Конечно. Я всегда говорил: нечего там делать, надо всем возвращаться на родину. Потому что там никаких перспектив у русских нет. Но эта позиция долгое время воспринималась как одиозная. Русскоязычное население соседних республик в основной массе оставалось на местах. В Россию приезжала лишь молодёжь ради получения образования.

— Почему же русские не спешили возвращаться?

— Ситуация с притеснением русскоязычного населения в странах бывшего Союза долгое время никак не разрешалась. Русский вопрос просто замыливался. Все делали вид, что ничего страшного не происходит. Всё это способствовало тому, что националисты в странах бывшего СНГ всё больше наглели и пытались ставить русских в положение людей второго сорта. Где-то это проявлялось только на бытовом уровне, а где-то — как на Украине — эта позиция выражалась уже более определённо и более агрессивно. До тех пор пока эти процессы происходили медленно и плавно, русские в силу своего менталитета терпели и молчали. Они надеялись, что вновь приходящие лидеры, за которых они голосовали на выборах и которые им много чего обещали (типа Януковича), обеспечат им какие-то права и возможности для процветания. Но эти ожидания были обмануты.

— Почему же мы 30 лет молчали и терпели?

— Если это вопрос конкретно ко мне, то я, например, не молчал и не терпел. А те, кто молчал, придерживались общепринятой на тот момент либеральной идеологии, которая предписывала нам быть толерантными. Вот и власть пыталась быть толерантной по отношению к тому, что происходило. Но толерантность эта была односторонней. Пока мы делали вид, что ничего не происходит, положение русских на той же Украине становилось поистине невыносимым.

— А в чём причины такого отношения к русским на Украине?

— Положение русских усугублялось тем, что перед украинскими властями изначально была поставлена сложнейшая задача сформировать абсолютно новое государство из кусков территорий других стран, никогда непосредственно к Украине отношения не имевших. Как удержать такое многополярное пространство? Для этого с одной стороны нужна какая-то объединяющая идея, а с другой — нужен общий враг.

— И этим общим врагом для украинцев стали русские?

— Да. Но вся трагедия в том, что украинцы и русские — это один народ. Ну, они ничем не отличаются от нас. Я сам из кубанских казаков. А кубанские казаки — это выселенные Екатериной II запорожцы. Если так рассуждать, считай, что я тогда наполовину украинец. Говорить о том, что украинцы и русские — разные народы, у меня язык не поворачивается. Хотя, когда мой отец во время войны переселился из Архангельска в казачью станицу Прохладная Кабардино-Балкарской АССР, местные казаки называли его кацапом. Тогда там ещё пытались делить людей на своих и чужих. Но сейчас все эти границы стёрлись окончательно. Разницы между русскими и украинцами никакой нет: ни генетической, ни в образе жизни, ни в культуре. Не было и никакого отдельного народа.

— На чём же тогда основана национальная идентичность украинцев?

— На Украине жил русский народ, и, чтобы слепить из него новое государство, надо было русских обукраинить. Тем более что украинизация там началась ещё в советское время. Насаждался язык, происходили процессы обособления. Всё это было направлено на то, чтобы переформатировать русское население. Для этого активно использовались технологии окон Овертона. Сначала заявляется какая-то вещь, которая кажется попросту невозможной, потом она обсуждается, а затем уже становится обыденностью — и можно делать следующий шаг. Благодаря этому начиная с 1991 года отношение украинцев к России повернулось на 180 градусов. Сразу после развала Советского Союза был лозунг: «Украина — это Россия». Потом: «Украина — не Россия». Затем: «Украина — це Европа». А сейчас: «Украина — Антироссия».

— Но как можно было так быстро заставить русских людей на Украине забыть свои корни?

— У Чингиза Айтматова в его романе «Буранный полустанок» были такие персонажи — манкурты. Так называли пленников, которых превратили в бездушных рабских созданий, полностью подчинённых хозяину и не помнящих ничего из своей прежней жизни. Так вот на Украине тоже происходила манкуртизация. В первую очередь она была направлена на молодёжь. Сначала им объявили, что они другой народ, они не русские. Потом придумали этому народу отдельную историю. С одной стороны, отбили память, с другой — началось зомбирование. Как ни странно, человек очень легко поддаётся этим процессам. Особенно если это люди, никогда не имевшие своего государства. Они очень легко переформатируются, в них вдавливается чужая ментальность. И поэтому сегодня мы видим, что самыми ярыми противниками России становятся уже даже не жители Западной Украины, а население того же Харькова, которое всю жизнь было русским.

— А где на Украине заканчиваются русские и начинаются украинцы?

— Да этой границы попросту не существует. Вот у меня друг из Киева, я ему говорю: «Какой ты украинец? Говоришь по-русски, ешь то же, что и я, воспитан так же». Украинцы — это те же самые русские, только со своими особенностями. Можно сказать, субэтнос. Вот как, например, казаки, которых считают субэтнической группой русских. То же самое украинцы: вместо щей варят красный борщ, вместо водки пьют горилку. Но культура-то у нас одна. Вот мы опять и возвращаемся к формированию украинской государственности. Как сделать из русских людей отдельное от России государство? Только оттолкнуться от общих корней. Вот они десятилетиями и отталкиваются.

— Получается, что главная национальная идея украинцев — противопоставить себя русским?

— По сути, да. Вот только само представление о национальной идентичности на Украине изначально искажено. Я в романе «Крымский мост» подробно описывал, как украинские националисты формировали представление о нации. Они говорили, что есть ведущая часть населения, которая должна погонять остальных и силой проводить украинизацию, что называется, без сантиментов. Основатели украинского национализма писали: нация — это природное явление. То есть принадлежность к нации закладывается на генетическом уровне. По этой логике украинцами уже рождаются. Но это же глупость! Я всегда говорил и буду говорить: принадлежность к народу нужно определять не по крови, а по духу.

— За счёт чего украинским националистам удалось промыть мозги населению?

— Я не буду пересказывать все глупости, которые украинские националисты пишут в своих книгах. Про Чёрное море, которое якобы вырыли древние укры. Про восстание на броненосце «Потёмкин», которое якобы устроили украинские матросы, потому что русские офицеры запрещали им ходить в шароварах и плясать гопака. Как говорится, почувствуйте уровень! Но, как ни странно, все эти небылицы на Украине возымели эффект. Так же как в своё время в Германии возымела эффект фашистская пропаганда. В 1933 году к власти пришёл Гитлер, а уже в 1939-м в стране всё было переформатировано. Всего шесть лет потребовалось, чтобы немцы стали кричать «Зиг хайль!» и объявлять «Дранг нах остен». А на Украине эти процессы идут уже десятилетиями.

— Почему на востоке Украины идеи националистов так и не прижились?

— Потому что там проживает наиболее пассионарная часть населения, чья связь с Россией наиболее сильна. Почему я уехал из Казахстана? Потому что я не хотел быть на вторых ролях. Потому что я пассионарный человек. Потому что я не хотел, чтобы моих детей в школе заставляли изучать казахский язык или загоняли бы их в угол со словами «Чемодан — вокзал — Россия». Потому что у меня было желание быть свободным и жить на своей земле. Наверное, так же в 2014 году посчитали жители Донбасса, Луганска, Крыма, которые не захотели мириться с тем, что происходит на Украине, и выступили против. А мы их поддержали. Не дали украинским националистам растерзать русских людей за их желание говорить на родном языке и считать себя русскими.

— Можно ли было спасти русских людей без присоединения территорий?

— Как я уже говорил, если нас где-то не любят, надо возвращаться домой. Но возвращаться домой можно по-разному. Можно налегке, а можно — со своей землёй. И в данном случае Россия пошла вторым путём. Мы стали возвращать свой народ вместе с землёй. 20 миллионов беженцев, наверное, для России было бы принять сложно. Я беру половину населения Украины, потому что, по моему глубокому убеждению, примерно столько там живёт стопроцентно русских людей. Вот мы и начали возвращать русских вместе с их землёй. И в этом нет ничего нового. Всё это уже было. В своё время мы ходили спасать славян, бились с турками, освободили болгар, помогли сербам сохранить свою идентичность — исторических аналогий можно привести немало. То же самое происходит и сегодня.

— А как лично вы восприняли возвращение русских земель?

— Мне, например, было стыдно, когда мы здесь спокойно жили и хорошо кушали, а в Донецке и Луганске разрывались снаряды, там убивали русских и выгоняли их со своей земли. А сейчас мне не стыдно. Мы заступились за свой народ, который пытались ассимилировать. И здесь тоже ничего нового в историческом плане. Было много народов, которые таким образом просто исчезли. В своё время казахи воевали против джунгаров. А потом эти джунгары пропали. Оказалось, их просто ассимилировали китайцы. Был народ — и не стало. Вот тот же самый процесс происходил и на Украине: агрессивное меньшинство начало ассимилировать русское население, если условно говорить. Вы ведь только посмотрите: украинские националисты пытаются лишить проживающих на Украине русских всех признаков национальной идентичности.

— Мы много говорим про русский народ. А кто такие русские?

— Я как-то попытался вывести для себя определение русского человека. На мой взгляд, русский — это тот, кто считает себя русским, воспитан в нашей культуре и работает для процветания России. Все эти признаки на сегодняшний день на Украине ликвидированы. Многие жители Украины уже не считают себя русскими. Они не считают русский язык родным языком, не воспитывают детей в нашей культуре и не только не работают на благо России, но и проклинают её. Вот вам результаты изменения сознания.

— А как тогда объяснить, что на референдумах в ДНР, ЛНР, Херсонской и Запорожской областях абсолютное большинство проголосовало за то, чтобы быть с Россией?

— Для меня здесь как раз нет ничего удивительного. Во-первых, остались представители старшего поколения, которые никогда уже не станут украинцами. Во-вторых, многие из считающих себя русскими до этого не проявляли себя открыто, потому что боялись, что вернутся бандеровцы и расправятся с теми, кто сотрудничал с Россией. Поэтому они сидели и молчали. А когда появилась возможность проголосовать — пошли и проголосовали.

— Но почему же тогда даже дружественные России страны пока не спешат признавать результаты референдумов?

— Потому что есть такая русская пословица: «Знает кошка, чьё мясо съела». Страны с высокой долей русскоязычного населения просто боятся, что их ждёт участь Украины, если они будут и дальше угнетать русских, пытаться их переформатировать и заставить чувствовать себя гражданами второго сорта.

— А какая участь ждёт нас?

— Теперь, когда мы взяли на себя ответственность за спасение русских людей, проживающих в ДНР, ЛНР, Херсонской и Запорожской областях, мы просто не имеем никакого права обмануть их доверие. У каждого народа есть свои национальные интересы. В первую очередь это возможность говорить на родном языке, реализовывать свои возможности и амбиции, свободно развиваться, вести привычный образ жизни и верить в своего бога. Наши национальные интересы потребовали, чтобы была проведена специальная военная операция. И она проводится.