Таких, как наша сегодняшняя героиня, в колониях большинство. Сидящих по «народной», 228-й статье (за распространение наркотиков). Говорят, что таких процентов 70, не меньше. Даша не просто закладчица, а организатор нарколаборатории на пару с экс-мужем. Правда, на первой же партии они и погорели. Бывший уже год на свободе. У него новая семья, ребёнок. А Даша будет видеть небо в клеточку ещё девять лет. И не факт, что успеет стать мамой. Из своих 12 с половиной лет отсидела только три с половиной. Как студентка филфака, обожающая книжки, оказалась на нарах, как сломала жизнь себе и другим, кого в этом винит и о чем мечтает?

Фото: Игорь ФИЛОНОВ

По ту сторону

Попасть в хозчасть следственного изолятора на Желябова, в СИЗО № 1 — та ещё эпопея. Долго, муторно. Барьер за барьером — выворачивание сумок, проход через рамки, лязгающие замки. И наконец, мы по ту сторону колючки.

Даже на этом стерильном пятачке тюремного двора с проволокой по периметру, вышками и вооружёнными людьми весна. Распускающиеся листики, свежий ветер и греющиеся на солнце кошки. Между прочим, говорят нам сопровождающие, мурки здесь тоже под подозрением. Где-то их используют как контрабандистов. Привязывают к брюшку запрещёнку — телефоны, наркотики и т. д. Не перевелись ещё тюремные Юрии Куклачёвы.

Весенняя прогулка заканчивается тоскливым коридором со стёртыми ступеньками, решётками на окнах и особым тюремным запахом.

И всё же хозотряд по сравнению с колонией — это везение. Во-первых, центр Воронежа — удобно добираться родне. Во-вторых, в отряде всего десять человек. Но это тоже тюрьма. Где жёсткий режим и ни капли частного пространства.

Мы в здешнем красном уголке с рыбками в аквариуме и живописью местных умельцев на стенах. Разговариваем как бы по душам. Под бдительным присмотром тех, кто охраняет здешних сиделиц. Наша героиня — Мисс Обаяние в ежегодном здешнем конкурсе «А ну-ка, девушки!». В творческом конкурсе этого года она поразила всех артистизмом и трогательным исполнением песни «Мой друг художник и поэт».

Фото: Игорь ФИЛОНОВ

Даша

…Она называет имя и не прячет лицо. За те три с половиной года, что в заключении, ей многое стало неважно. Например, что о ней подумают окружающие. То, как она сама себя пригвоздила, им и не снилось.

Даше 28 лет. На вид — от силы 16. Тоненькие косички из-под косынки, детская шея, руки-верёвочки. Она и на воле-то не была пампушкой, здесь же дошла до 47 килограммов. С лица не сходит улыбка, она для неё как щит. В зоне не принято жаловаться и корить судьбу: нужно быть сильной или хотя бы делать вид.

Фото: Игорь ФИЛОНОВ

В середине марта у неё был день рождения. В неволе праздники — тяжёлое испытание. Новый год, именины, Пасха. Очень трудно не провалиться в жалость к себе в эти дни, не начать изводить себя болезненными воспоминаниями.

— Последний раз день рождения по-человечески я отмечала, когда мне исполнилось 24 года, — спокойно произносит Даша.

Если она освободится по звонку, ей будет 37. Сейчас ей кажется, что это безнадёжная старость… Но есть надежда на условно-досрочное.

Студентка филфака

Даша из Павловска. Там мама, бабушка и младший брат.

Мама приезжает раз в год, когда у неё отпуск. На короткие свидания забегают подружки, которые ещё остались.

На воле Даша была студенткой, поваром, старшей дочерью, женой, подружкой. Здесь она просто пекарь. Никаких изысков из-под её рук не выходит: только чёрный и белый хлеб. Главная работа по ночам — с семи вечера до половины пятого утра. Тесто раскладывает по формам, загружает в печь, следит, чтобы не подгорело, потом раскладывает по стеллажам.

— Работаем по сменам. Кто-то отдыхает, кто-то бодрствует. Стараемся друг другу не мешать, — делится она рутиной жизни.

Из отдушин — книги. Она тут подрабатывает в местной библиотеке. Пристрастие к книгам — из детства. Любимый писатель — Достоевский. «Братья Карамазовы» — роман, который попал в сердце.

— Глубокий писатель, о самом потаённом рассказал, — удивляет девушка.

В 2018 году она поступила в елецкий университет на филфак заочно. Когда оказалась в СИЗО, была студенткой четвёртого курса.

— Заканчивать не стала, хотя в колонии можно было учиться. На педагогическое поприще мне путь всё равно заказан, так что какой смысл был в этой корочке? — делилась она с журналистом «МОЁ!».

Фото: Игорь ФИЛОНОВ

Из Павловска в Воронеж

После школы Даша отучилась на парикмахера. Но работа в салоне красоты разонравилась. Потом получила образование повара.

— В Воронеж переехала, потому что Павловск — очень маленький город, там, казалось, мне нечего делать, — объясняет она, как оказалась в мегаполисе.

Первое место работы в столице Черноземья — ресторан «Балаган-сити». Работала там поваром холодного цеха, потом перешла в горячий. Это тяжёлый труд, но девушке нравилось.

Летом 2017 года Даша приехала домой погостить к родителям и повстречала своего будущего мужа.

— Я потеряла голову. Мне было 20, ему 21. Симпатичный. Тогда я приняла наши отношения за любовь, теперь понимаю, что её там и близко не было, — вспоминает она.

В 2019-м молодые люди расписались. Не сказав родителям, так, казалось, романтичнее. Через полтора года они развелись.

— Он меня обижал, я его тоже — отношения были обоюдоострыми, — делилась Даша.

Способ благополучия

Каждый пошёл своим путём — Даша работала, училась в университете, муж стал закладчиком. Спустя год их дороги снова пересеклись.

— Я повелась на его деньги. До этого никогда не жила в достатке, лишь раз была на море. И то работала там целое лето. А Сергей (так звали супруга) неожиданно окружил меня почти роскошью.

Переехала в его трёхкомнатную квартиру. Не надо было вставать в пять утра, стоять у огненной плиты зимой и летом. Холодильник был полон вкусной еды, шкаф — дорогих шмоток. Живи да радуйся. Он мне не говорил, чем зарабатывает, а я и не спрашивала. Узнала о его способе благополучия, когда он мне предложил нечто посерьёзнее, — рассказывает девушка.

Её бывший муж не был наркоманом, Даша даже не видела тех, кто употреблял дурь.

— Я трусиха. Боюсь бесконтрольных состояний. Про других не задумывалась. Мне денег хотелось. При этом даже не знала на что. Думала: они решат все мои проблемы. Сергей предложил по лёгкому зарабатывать. Подумала где-то с часик и согласилась, — вспоминает она о том, как угробила свою жизнь.

Фото: Игорь ФИЛОНОВ

Есть такая партия

На казённом языке это звучало: «организация нарколаборатории». На пару с экс-мужем они сняли квартиру, где решили варить мефедрон. Прекурсоры им оставляли в тайниках. Никаких лишних встреч. Люди, которые курировали «бизнес», объясняли, как всё нужно делать. Даша не очень-то и представляла, из чего ей предстояло варить зелье. Ингредиенты обозначались цифрами: номер 1 смешивался с номером 2. О том, как всё это действует, представляла тоже весьма смутно.

— Первое время мне не было страшно, воспринимала всё как приключение. А потом у меня появились предчувствия, и я уже хотела, чтобы всё это побыстрее закончилось. Дать заднюю будто не имела права, — вспоминает девушка.

Её карьера хозяйки наркокартеля закончилась на первой же партии.

— Оперативники вломились к нам где-то часов в семь вечера: выбили дверь, положили лицом в пол. Был конец октября, помню, я очень мёрзла на том полу. Долго описывали всё, что было в лаборатории. Потом повезли в отдел на допрос. Потом в изолятор. Я так устала, что сразу вырубилась. Через день был суд по избранию меры пресечения и меня отправили в СИЗО. Помню, умирала от страха, когда туда ехала. Насмотрелась фильмов. Но ничего ужасного со мной не произошло. Там сидели такие же девочки, как и я, — вспоминает Даша.

Пришла беда, открывай…

Незадолго до задержания Даши умер её отец, а чуть позже не стало дедушки. Маму история с дочерью едва не доконала. Денег у семьи, чтобы нанять адвоката, не оказалось. Её интересы в суде представлял государственный защитник, рассчитывать на то, что он сильно облегчит её участь, не приходилось.

— Следствие тянулось год. С Сергеем нас вместе возили на суды. Поначалу у меня была жуткая обида на него. Теперь понимаю: своя голова на плечах у меня тоже должна была быть, — рассуждает она.

Фото: Игорь ФИЛОНОВ

Суд

На приговор Дарья попросила родных не приезжать.

— Не смогла бы видеть их горе. Моё собственное и так меня раздавило, — откровенничает она.

Последний день суда, по её признанию, она помнила смутно. Как в тумане услышала свой срок: 12 лет и шесть месяцев. Это было ещё хорошим исходом, ведь светило ей до 25.

— Я проснулась наутро и поняла, что жизнь разрушена. Жить не хотелось. Это я сейчас понимаю, что не так всё было и трагично, — признаётся девушка.

Но на то, чтобы смириться и научиться жить дальше, потребовалось много времени. Книги и вера оказались большой опорой.

Её бывший муж в тюрьме не задержался: подписал контракт, полгода провёл на СВО и уже больше года на свободе.

— Ему дали больше, чем мне, — 15 лет и 3 месяца... Говорят, он женился, у него ребёнок, — чуть опустив глаза, произносит Дарья.

Девушка тоже пыталась попасть на СВО. Но пока ответа на её заявление на этот счёт нет.

«Я легко переступила через все барьеры»

Фото: Игорь ФИЛОНОВ

Девушка привыкла к аскетичному образу жизни, но, понятно, мечтает о свободе. Хотя эти мечты и доставляют боль.

— Хочу, конечно, выйти на улицу, пройтись без присмотра, зайти в магазин, поболтать. Чего-то очень простого, чего у меня здесь нет. Когда освобожусь, мечтаю поехать в Павловск. Возможно, моя помощь понадобится бабушке. Сейчас ей уже 75. Мечтаю о её лечо. У неё очень вкусные закрутки. Хочу научиться, — чуть улыбаясь, говорит девушка.

Впереди у неё долгих девять лет — время осмыслить прежнюю жизнь.

— Я легко переступила через все барьеры, не думая ни о ком, кроме себя. Жила со своим бывшим мужем из-за денег, а не по любви. Продалась и получила то, что заслужила. Мне тогда было для души даже хуже, чем сейчас. Никому не советую идти моим путём, — выдаёт она, хмуря брови.

На свободе редко заглядывают в себя, хватает внешнего. Здесь — только в себя.