«Я Калинин Андрей… пишу вам СИЗО-1. Со мной приключилось несчастье и я решил написать вам так-как больше терпеть не могу…» Орфография авторская. На почтовом штемпеле — 31 мая, вместо обратного адреса — казённая печать следственного изолятора, первый листочек — «сопроводительное письмо» от полковника М.В. Маковкина, начальника изолятора. Сам текст — две страницы формата А4, старательным почерком школьника. Мелодраматичный, суть в паре предложений: его — этого Калинина — якобы долго («18 — 20 часов») били в полиции, заставив взять на себя какие-то страсти с пожаром в гараже и убийством.Конверт с невесёлой печатью я положила на стол. И открыла снова 10 октября, когда прорвало новостные ленты: коллегия из 8 присяжных областного суда признала некоего Калинина невиновным в зверском убийстве, проголосовав 4 на 4. В таких случаях у профессионального судьи нет выбора. И Михаил Авдеев, в своё время вопреки закону приговоривший к смертной казни маньяка Владимира Ретунского, загубившего минимум 8 девушек, здесь не смог сказать иначе, кроме: «Калинина — оправдать» (см. «ИЗ ИСТОРИИ ВОПРОСА»).Он просидел в СИЗО два года с пожизненным сроком на горизонте. Наручники с него сняли за минуту и опустили домой.…Когда я расскажу о «тюремном послании» знакомому с делом правоохранителю, тот испытующе посмотрит мне в глаза: «Он вам писал? Своеобразная личность этот Калинин…» И — стряхнув мимолётную задумчивость: «В версии следствия, что именно он два года назад в гараже облил горючей жидкостью своего знакомого, поджёг его, а потом оставил мучительно умирать, заперев гараж наглухо, у нас сомнений нет».Обшарпанный гараж, приткнувшийся к одному из частных домов на Фестивальном бульваре, все местные хорошо знают. Обитал в нём Сашка Орлов — добряк и душа-человек. То есть жил Сашка в доме — с женой, такой же добрейшей и безотказной. А гараж был его персональным гнездом.Там Сашка пил. Трудяга, всю жизнь вкалывавший каменщиком, перед самой пенсией остался без работы: закончил очередную стройку, на с...