Лобанова Нина Михайловна — малолетний узник концлагеря. Но всё, что происходило в её раннем детстве, она знает только со слов мамы. Ведь родилась женщина в октябре 1942 года в концентрационном лагере под Воронежем.До войны семья — мама, папа, братья и сёстры — жила в своём доме в селе Гремячье Хохольского района.— Когда в село пришёл немец, как раз зрели вишни — это мне мама рассказывала, — начинает вспоминать Нина Михайловна. — Она была беременна мною. Ей было 42.В это время вся семья ещё была в сборе. Отца на фронт не призвали, поскольку у него были больные ноги, он ходил с палочкой. В семье было 8 детей.На территории соседнего села Матрёнки Хохольского района фашисты организовали концентрационный лагерь. Туда забирали тех, кого по каким-то причинам признавали негодными для отправления на работы в Германию. Хромой отец и беременная мать Нины Михайловны — оба попали туда. С ними были дети — все, кроме 22-летнего сына, который успел выучиться на лётчика, и старшей 15-летней дочери. Её угнали в Германию.Всех способных держать лопату, в том числе и детей в возрасте старше 10 лет, ежедневно сгоняли на рытьё траншей. Нина Михайловна предполагает: траншеи были нужны, чтобы не прошли советские танки. Мать женщины определили на кухню.— Когда мама начала меня рожать, выпал снег, — вспоминает Нина Михайловна. — Было холодно. Она вышла из кухни, её увидел фашист. Не знаю, что произошло, но он ударил её по голове прикладом. Она всегда говорила: «Я так и брыкнулась». Потом ударил сапогом в лицо, сломал нос, выбил зубы. Мама на всю жизнь после этого потеряла способность чувствовать запахи. От удара она скатилась в какую-то яму. Так я и родилась.Как рассказывала Нине Михайловне мать, выкормить дочь удалось едва ли не чудом. Она всегда плакала, когда вспоминала это время.— Даже не знаю, застал ли отец моё рождение, — говорит Нина Михайловна. — Фашисты направили его носить брёвна. Но с его хромотой это было невозможно. Говорили, его забили цепями… Где он похоронен, мы так и не знае...