В маленькой комнатушке, забитой кистями, набросками, готовыми и ещё не сделанными куклами, мы проговорили почти три часа. А потом я прошлась по тихому, безлюдному, уснувшему театру кукол. Подсмотрела в дверную щель за репетицией нового спектакля — магия. Поймала кадры у сцены. В прошлые выходные я взяла интервью у Александра Николаевича Ечеина — человека, который знает о куклах всё.66 лет назад родился я в городе Кирове, который раньше Вяткой называли. А про мужиков местных говорили: «Вятский мужик — хватский». Таким и вырос — хватским. Всего, что захочу, добивался трудом и упорством.Семья у меня была простая. Папа — слесарь, мама — кассир, к творчеству и искусству они не имели никакого отношения. Зато брат по маме, родной дядька, служил в театре кукол актёром. Он-то и показал мне другую жизнь по ту сторону кулис: возил меня всюду с собой по гастролям. Мне даже, помню, роль выделили — поднимать и опускать ручной занавес. Для меня, пацана, это была невероятная гордость!Разъездной театр жил своей особой, необычной жизнью. Сплошная романтика. Спали в автобусах, в домах культуры на бильярдных столах — где придётся. Бывало, сутки едешь в автобусе, а усталость не наступает, так интересно все вокруг.Оторваться от родителей и стать самостоятельным в том возрасте было роскошью, о которой мои ровесники могли только мечтать. А я, вкусив эту свободу, уже жить без неё не мог. Актёры меня любили, мы были друг для друга практически как семья, так сближала эта жизнь на колёсах.Отец, кстати, в театре был всего дважды: один раз до моего рождения, второй - уже после. Ушёл в буфет в антракте и не вернулся на второе отделение. Но я всегда посылал ему вырезки из газет, когда обо мне писали. Он хоть сначала скептически был настроен, потом признал мою профессию и страшно мной гордился. Мама всегда поддерживала.Дядя меня всегда заставлял рисовать. Видел, что у меня есть способности, которые надо развивать. Про них говорил и сосед-художник, ровесник моего отца. Он-то и отвёл меня в изостудию...