НЕКРОЛОГ

— Мы с Владимиром Сунгоркиным договорились 21 сентября встретиться, чтобы отметить 30 лет создания региональных представительств «Комсомолки». А получилось вот как… В жизни каждого человека есть люди, с которыми существует высшая, кармическая связь. Как бы вас ни разводило, куда бы ни бросало, вы всё равно всегда идёте рядом. Судьба вас не отпускает друг от друга. Сунгоркин для меня был именно таким человеком.

Впервые мы столкнулись в редакции «Комсомольской правды» в 1985 году. Я был собкором, работал в отделе морали и права, занимался криминальными темами, тогда этот жанр только становился популярным. А Сунгоркин был заведующим отделом рабочей молодёжи. Я считал, что в его отделе ничего интересного не происходит, а он на меня как на автора смотрел сверху вниз, не верил, что я могу написать что-то умное. Но потом у меня вышла статья «Номенклатурная голодовка», которая вызвала определённый резонанс, её показали Горбачёву, и Сунгоркин спросил меня — мол, неужели это ты написал ту статью?!

Но когда наступили 90-е, когда всё вокруг стало меняться, мы с ним сошлись, потому что на многие вещи смотрели одинаково, были готовы к изменениям, готовы были действовать. Редакции нужно было учиться жить самостоятельно, а мы не имели никакого представления о том, что такое реклама, какой должна быть экономика издания. Но Сунгоркин всегда знал, что надо делать. А мы верили ему, учились у него. Он специально поехал в Англию, чтобы разобраться в том, как провести акционирование газеты. По его примеру потом поступили многие издания. Он же принял решение изменить формат «Комсомолки» на более компактный, удобный для чтения в любом месте и в любое время. И это потом сделали почти все газеты.

В начале 90-х он купил свою первую машину, это был какой-то убитый «немец», а я тогда ездил на метро. Однажды Владимир подошёл ко мне и предложил, мол, я всё равно каждый день езжу мимо твоего дома, давай буду подвозить до работы. Я, конечно, удивился и согласился. Именно в этих поездках до работы родилась идея региональной сети представительств «Комсомольской правды». Я тогда руководил собкорами в регионах, и Сунгоркин понял, что через них можно создать подразделения, которые будут зарабатывать на рекламе. Кто-то в итоге вырос в самостоятельный проект, так было с газетой «МОЁ!».

Владимир всегда был полон идей. А ещё он умел доверять людям, видеть их. Однажды один из наших корреспондентов привёл с улицы мужика, который сказал: «Дайте мне 40 тысяч рублей, хочу ферму устроить». По тем временам деньги огромные. Сунгоркин дал: он считал, что заработанное в редакции нужно вкладывать в какой-то другой бизнес. Прошёл год, два. Уже и забыли про этого мужика. А тут он появляется в редакции и говорит: «Там под окном грузовик стоит, приехал долг отдать продуктами, принимайте». А времена голодные были, дефицит, пригодился тот грузовик.

Сунгоркин не боялся резких решений. В 1992 году, когда газеты в основном распространялись по подписке, собранных в ходе подписной кампании средств из-за высокого темпа инфляции хватило только на три месяца работы. То есть люди подписались на газету по старым ценам на полгода — год, а этих денег оказалось недостаточно. Прозвучали предложения идти в правительство, просить денег. А Сунгоркин предложил переподписать читателей по новой цене. Это было неслыханно, предложить людям ещё раз заплатить за то, что они уже купили. Но это была возможность сохранить газету. Да, часть аудитории ушла, но многие остались. Так он сохранил независимость, сохранил доверие читателей. Это для него всегда было самым важным. Именно поэтому он в своё время не продал газету «Газпрому».

Сунгоркин был ироничным человеком и в первую очередь с иронией говорил о себе. Любил рассказывать, как первый раз приехал в Москву наниматься в редакцию «Комсомолки» — в меховых унтах, в огромной меховой шапке и с золотыми коронками на все зубы, потому что тогда на Дальнем Востоке это было особым шиком. Говорил, мол, ослепил всех своей золотой улыбкой, поэтому и взяли его в редакцию.

Он был искренним. Мог высказаться резко, сказать человеку в глаза, что о нём думает. И это, на мой взгляд, было его главным и самым ценным качеством.

68 лет… Сунгоркин любил цитировать Бродского: «Если выпало в империи родиться, то лучше жить в глухой провинции у моря..» Думаю, он тоже этого хотел, но не успел... Не успел насладиться плодами своих трудов. А с другой стороны, как понять, удалась жизнь человека или нет. Я считаю, если ты реализовал все таланты, которые были тебе даны Богом, значит, ты сделал в этой жизни всё. Сунгоркин сделал так много, что хватило бы и на десять жизней. Он жил очень интенсивно, наверное, поэтому так рано и сгорел.