— Алло… — Ребёнок. Задыхается.— Алло... Что случилось у вас?— Здравствуйте…— Здравствуйте.— Я нахожусь на понтонном мосту… Мне очень плохо…— Понтонный мост? Что это? Где?— В районе Борисоглебска…— Я переключу на скорую — ей расскажете, что с вами и где…— …город Борисоглебск…— Мне не надо объяснять. Я не буду выезжать — поедет скорая. Лет сколько вам?— 16 (полных 15, девочка прибавила себе несколько месяцев. — «Ё!»). Это диалог девочки Ани из Борисоглебска и диспетчера Единой дежурно-диспетчерской службы (ЕДДС) Грибановского района Петра Рогожина. Аудио ещё будут оценивать эксперты. Но слушать ЭТО невозможно. Голос девочки — сдавленный хрип.Рогожину официально предъявили обвинение в халатности. По версии следствия, из-за этой его халатности 15-летняя Аня, заблудившись, не дождалась помощи и замёрзла насмерть (начало истории — в прошлом номере «МОЁ!»).Абсолютно дикая трагедия с самого начала путалась в клубке вопросов и домыслов. Вот сухая выжимка истории в пяти предложениях. Вечером 12 марта на окраине Борисоглебска, на берегу речки Вороны, находят погибшую девятиклассницу. Выясняется: девочка (это и есть Аня) ушла из дома и пропала ещё в воскресенье, 10-го числа. Гуляла с подружками, потом от них убежала и исчезла. Опекун Ани — родная тётя — обратилась в полицию лишь через день, 12-го. Затем всплывает звонок в службу «112», разговор с Рогожиным, появляется уголовное дело. Оказывается также: Аня звонила и своему молодому человеку, сказав якобы, что заблудилась…Всё. Интернет пошёл вразнос: «Девчонка плохая, тётка и парень изверги». Что характерно: диспетчера многие жалели («стрелочник», да).Я дважды ездила в Борисоглебск. Нашла главных героев истории. И — пока следователи ищут виновных — просто расскажу вам то, что мне рассказали они, пытаясь ответить на ключевые в трагедии девочки Ани вопросы.Тётя Ани — её крёстная и опекун — маленькая, с мягким голосом, с чёрным траурным платком в волосах. Её зовут Людмила Алексеевна. Мы сидим на деревянной скамеечке возле крохот...