48-летняя Галина Орлова из семилукского села Землянск вот уже третью неделю пытается не жить, а выживать в своём доме. Из-за множественных операций на ногах она не может самостоятельно передвигаться. Купить продукты, приготовить еду, отопить дом — до недавнего времени всё это делал её 24-летний сын. Но 24 сентября ему пришла повестка из военкомата, и его в срочном порядке мобилизовали. О том, что у парня на руках неходячая мать, особенно никого не интересовало. Так как у Галины не оформлена инвалидность, отсрочка её сыну в связи с уходом за больным родственником не положена. С тех пор Галина осталась одна, ухаживать за ней некому, и, как теперь жить дальше, женщина не знает.

«Ног не чувствую — будто деревяшки»

— Вы щеколду вниз опустите, а дверь подтолкните сильнее, — доносится из глубины дома голос хозяйки, которая не может нам сама открыть двери. По её подсказке мы открываем дверь и входим внутрь.

Галина встречает нас на пороге кухни, сидя на полу.

— Проходите-проходите, а то холодно, — приглашает в дом хозяйка. А сама пытается перетащить себя в середину комнаты с помощью подушки. — На ней гораздо проще, чем с ходулями, — говорит она, опережая наш вопрос о том, неужели только так женщина может передвигаться. — Потому как стоять-то толком не могу — боли сразу дикие, а на подушку села и одной рукой от пола оттолкнусь, а другой за край подушку подтяну — так вот и хожу.

Нашего приезда Галина ждала, чувствовалось, что в последнее время гости в её доме — это редкое явление. О том, в какой жизненной ситуации она оказалась, мы узнали от девушки, с которой встречается сын Галины. Она студентка, живёт и учится в Воронеже и всё, что пока может, — это только на выходные приехать к одинокой женщине с продуктами. Поэтому и обратилась за помощью в нашу редакцию.

Галина рассказывает, что проблема с ногами у неё возникла не так давно. Виной тому послужил пожар, который случился в их доме этой весной, в конце мая. В огне у женщины сильно обгорели ноги. По скорой помощи Галину доставили в областную больницу в Воронеж, где врачи пытались сделать всё, чтобы спасти ей ноги. Женщина за два месяца пережила шесть операций. И только в августе её выписали домой.

— Дома я уже два месяца, но за это время так и не могу сама встать на ноги, — рассказывает Галина Орлова. — Чувствую немного только пальцы ног, могу шевелить ими, а всё, что выше, — будто деревяшка. При этом инвалидность врачи не дают, твердят только одно: «Разрабатывай». А как разрабатывать? Вот Дима, мой сын, купил мне ходули, но толку от них мало. Да что я говорю, лучше сейчас всё покажу.

Галина на своей подушке доползает до дивана и с пола с немалым усилием поднимает себя на него. Затем тянется к ходункам и демонстрирует нам свои скромные успехи.

— Раз, два, три, — тихо считает про себя женщина, за это время как бы набираясь сил для рывка, который сможет её поднять. — Ну вот. Это пока всё, что могу, встать полностью на стопы не выходит. Больно.

Наверное, секунд на десять, не больше, хватило сил у Галины, чтобы немного постоять, и то на носочках. Было видно, как она старается, но ноги от бессилия или, возможно, от боли дрожат. Основная опора была в руках, но удержать баланс, держась за железную конструкцию, у женщины надолго не вышло. Галина плюхается на диван.

— Вот и всё, вот такой с меня «ходун», — тяжело выдыхает женщина.

«Оставили одну на верную смерть…»

Галина рассказывает нам, что до болезни постоянной работы у неё не было. Жила с того, что выращивала на огороде и продавала на рынке. Главный помощник — это её единственный сын Дмитрий, который работал в селе водителем-механиком.

— С его отцом я официально разведена, потому что он сильно злоупотребляет, — говорит женщина. — Дом этот считается его собственностью, но живём в нём все вместе. Мы с сыном в этой части, а бывший — на первом этаже, вход в его комнату с другой стороны. Помощи от него ждать, сами понимаете, не приходится. А родственникам я тоже не нужна. Тут ко мне здоровой никто не приходил в гости, а уж к больной и подавно.

Галина говорит, что после выписки из больницы её сыну можно было бы попробовать оформить над ней опекунство. Но парень не захотел. Во-первых, инвалидность матери не утверждали, а без этого документы по уходу не оформишь, а во-вторых, сумма выплат была гораздо меньше той, что парень мог заработать собственным трудом. Дело в том, что если ты становишься опекуном немощного родственника, то выплату за уход получаешь, только если у тебя нет постоянной работы. Размер такой выплаты составляет 1200 рублей. Поэтому парень и не стал ничего оформлять.

— Да и кто знал, что в стране такое случится и что опекунство будет единственным выходом в нашей проблеме, — говорит Галина. — Но всё равно, я считаю, могли бы сыну дать отсрочку хотя бы на месяц. Они могли прийти, посмотреть, убедиться в том, что, действительно, мать — инвалид. Ведь у меня нет ни средств к существованию, ни дров на зиму, оставили на верную смерть.

Поскольку у Галины нет источника дохода, она не может нанять сиделку, так как платить просто нечем. То же самое и с соцработником, их услуги оплачиваются, как правило, с пенсии того, кому нужна помощь. А Галине не могут оформить даже третью группу, по её словам, врачи говорят, что нужно время. Если за четыре месяца женщина не встанет на ноги, тогда можно будет подумать об оформлении инвалидности.

— Спасибо соседке, вот если она мне тарелку щей принесёт, тогда можно считать, что день прожила, — говорит Галина. — А так вот мои запасы: «бомжовка» (лапша быстрого приготовления. — «Ё!»), сухпаёк, пара банок консервов, есть копчёная колбаса и чай. Вот так подъезжаю к столу на своей подушке, тут у меня всё: и кружки, и чашки. Кипячу чайник и завариваю пакетик чая. Иногда это всё, что есть у меня на обед. Ну что ты, Барсик, тоже есть хочешь? — обращается женщина к котёнку, который тут как тут, почувствовав запах еды. — Тебе проще — иди мышей лови.

— А воду, чтобы вскипятить, где берёте?

— Всё соседка, она же туалет мой вынесет на двор и мусорное ведро. Но только сегодня она принесёт, а если она завтра заболеет? Да и зима не за горами, дров если хватит на месяц, то хорошо, а что дальше? Сил нет, боюсь, не справлюсь, легче уйти, чем вот так мучиться, — не сдерживает слёз женщина.

Есть ли выход?

О Галине Орловой в сельской администрации, а также в отделе социальной защиты знают. Но всё, что могут предложить, — это устроить её на некоторое время в сельскую больницу, там хотя бы есть тепло и еда. Но Галина Орлова отказывается, говорит, что жалко трудов сына.

— После пожара сын всё в доме восстановил, поклеил обои, купил мебель, технику, — говорит Галина Орлова. — А если я уеду, всего этого не станет вмиг. Муж пропьёт с алкашами. И что потом, куда возвращаться? Ведь и в больнице всю жизнь не проживёшь.

— Ну а на что участковый тогда? — спрашиваем.

— Ох, участковый не поможет. Что он сделает, если всё пропьётся? Да и тем более муж — собственник.

В настоящий момент Галина понимает, что сыну вряд ли дадут отсрочку от мобилизации, поскольку формальных оснований для этого нет. Но, возможно, прочитав её историю, кто-то откликнется на беду и поможет хотя бы с закупкой дров на зиму. Кроме того, женщина просит обратить внимание врачей на своё положение, ведь медицинское освидетельствование можно провести и на дому. Возможно, получить статус инвалида можно быстрее? Это мы уточнили в областном департаменте здравоохранения.

— Инвалидность оформляет ФКУ «ГБ МСЭ по Воронежской области» Минтруда России. Для этого в медорганизации проводится осмотр пациента, разбор его случая на врачебной комиссии. Если она решает, что показания для направления документов в МСЭ есть, то начинается сбор всех документов. После чего медучреждение направляет их в МСЭ. По Галине Орловой сообщаем, что решить вопрос о направлении документов на МСЭ можно после 3 — 4 месяцев с момента выписки пациента (это необходимо для установки степени осложнений последствий травмы). Пациентка может вызвать врача на дом, который проведет её осмотр и дальше будет вести её случай с целью установления необходимости направления документов в МСЭ для получения группы инвалидности, — пояснили нам в облздраве.
 

P.S.

После того как мы побывали у Галины, представители сельской администрации привезли женщине коляску и стали хлопотать о том, чтобы поместить её в ожоговый центр.

Ещё раз отметим: да, формально в ситуации Галины Орловой всё правильно — не оформили инвалидность, значит, нет возможности оформить опекунство. Не захотели оформлять опекунство или уход — значит, нет прав на отсрочку от мобилизации. Но государство точно не должно бросать на произвол судьбы семьи тех людей, которые встали на его защиту.

Кстати, ещё 28 сентября губернатор Воронежской области Александр Гусев опубликовал в своём телеграм-канале сообщение о том, что он «дал поручение главам муниципалитетов сформировать на территориях сеть службы опеки над семьями мобилизованных. Каждый глава должен лично знать все тревожные сигналы на этот счёт, своевременно предлагать помощь жёнам, матерям, детям, другим родственникам наших мужчин, даже если формально люди не подпадают под льготные категории. Члены семей мобилизованных могут обращаться в районные администрации за помощью, если она им требуется». Так что будем надеяться, что для нашей героини власти сделают всё возможное.