Вика* прыгает маме на колени, прижимается к её щеке, хитро улыбается. Позирует перед нашей видеокамерой: хочет женщина быть красивой. И пусть ей даже нет 10-ти.Камера выключается — улыбаюсь навстречу:— Хорошо, что у тебя всё не так.Перехватываю благодарный взгляд мамы Светы*: Вика не знает ничего.— Дочь Ершова не помнит: мы развелись, когда ей было семь месяцев. Вика уверена, будто её папа — мой второй муж. У Олега давно другая семья. Сколько раз уже предлагала ему: отпусти нас, откажись от дочки, и я забуду об этих алиментах. А он отвечает: «Стрёмно!» Приставы же лишь пересчитывают долг и разводят руками: и найти, мол, его невозможно, и взять с него нечего — мол, имущества по нулям, где работает, им не известно!… Передо мной копия постановления судебного пристава-исполнителя Левобережного районного отдела Воронежского Облуправления ФССП Яны Ширяевой от 1 февраля 2021-го. С последним счётом Ершовского отцовского долга перед  9-летней Викой: 1 миллион 335 тысяч 548 рублей 94 копейки.Космическая сумма потому, что где работает их клиент, приставы с левого берега «не знают», и калькулятор крутил расчёты с последней на тот момент официальной зарплатой ПО РОССИИ (от 1 октября 2020-го). А этого — расслабьтесь — 50 тысяч 145 рублей. Всё по Семейному Кодексу РФ, статья 113. И арифметическая красота о шести знаках  — лишь с 6 мая 2014-го, когда появился судебный приказ о взыскании. Счётчик продолжает мотать вперёд.— Мы познакомились, когда я была ребёнком: мне 15, он на четыре года старше, только из армии — в соседней области служил, в ВВС! Я в Воронеже, он тогда жил в селе в Семилукском районе. Как нашлись? Да в «аське», — Светлана усмехается. — Помните, популярная в то время была штука? Встретились. Он сказал «люблю», цветы/конфеты — а что девчонке надо? Я растаяла мгновенно. Через год стали жить вместе: в моей же квартире, где мы сейчас с вами. Ещё через год — зарегистрировались.Света в семье младшая из четырёх дочерей. Отец военный, служил далеко («дома бывал редко, я его...