С началом спецоперации российских вооружённых сил на Украине слово «фейк» вошло в наш лексикон почти так же прочно, как понятия «QR-код» или «антиваксер» во время пандемии. То, что сейчас происходит на просторах интернета, многие эксперты называют не иначе как информационной войной России и Запада. В последний раз со столь массированным объёмом дезинформации, поступающей извне, жителям нашей страны приходилось сталкиваться разве что во время Великой Отечественной войны. О том, как действовала пропаганда гитлеровской Германии на оккупированных территориях Воронежской области, поговорим в сегодняшнем материале.

Правила нацистской пропаганды: «Чем проще и примитивнее — тем эффективнее»

Ещё в период подготовки агрессии против СССР руководство нацистской Германии придавало пропаганде особое значение. Пропагандистская машина Третьего рейха работала в двух основных направлениях: дезинформации войск противника и психологическом воздействии на гражданское население. Верховное командование вермахта издало «Директиву для фронтовых пропагандистов», в которой были изложены главные принципы пропагандистского воздействия на противника. Читая их, ловишь себя на мысли, что многими из этих нацистских постулатов западная пресса руководствуется по сей день:

«Слушайте, что говорят вам товарищи»

Уже во время Второй мировой войны гитлеровская пропаганда активно использовала фейки. Одним из излюбленных приёмов были листовки для красноармейцев из серии «Слушайте, что говорят вам товарищи». В них печатали якобы прямую речь взятых в плен и сдавшихся советских бойцов, которые рассказывали, как хорошо обращаются с ними нацисты, и призывали сослуживцев перейти на сторону противника. Все эти истории от начала до конца выдумывали пропагандисты вермахта.

Вот содержание одной из таких листовок: «Из показаний военнопленного С. П. М., взятого в плен 7.11.43 г. «… Нас гнали в бой. Одна потеря следовала за другой. После 5 дней наш полк был фактически не больше одной роты. Пропитание мы выпрашивали у крестьян и часто маршировали десятки километров, не получая совершенно продовольствия. 7.11. мы попали в немецкую западню и почти весь личный состав был уничтожен. Совершенно измученный и раненый, я попал в германский плен. Теперь я нахожусь в немецком лазарете, где немецкие врачи лечат нас, а русские сёстры ухаживают за нами».

В нижней части таких листовок печатали так называемые пропуска, которые нужно было оторвать и предъявить при переходе на сторону гитлеровских войск. Вот только вместо немецких лазаретов с заботливыми врачами обладатели таких бумажек, как правило, попадали в нацистские концентрационные лагеря для военнопленных, условия содержания в которых были похожи на ад.

Вот что рассказывал в своих воспоминаниях по поводу оказания медицинской помощи больным и раненым советским военнопленным бывший надсмотрщик штатлага № 344 в Ламсдорфе (Силезия) Йозеф Генкель: «Больных пленных посылали в специальный барак, так называемый «кранкен барак», туда их бросали на солому на пол, где они умирали. Я никогда не видел, чтобы больному пленному делали какую-нибудь перевязку или же давали лекарство».

Над военнопленными издевались в пропагандистских целях

Ничуть не лучше было положение советских военнопленных в концлагерях на территории Воронежской области. Только в одном Острогожском районе было 14 лагерей. Дурная слава о них распространялась далеко за пределы района. Бывший начальник отдела по делам военнопленных Данцигского военного округа Курт фон Эстеррейх в декабре 1945-го на допросе рассказывал следующее: «Особенно велика была смертность военнопленных, взятых на работу из лагеря в районе Острогожска. Из этих военнопленных вследствие содержания их в окопах и ямах (октябрь 1942 г.), истощения и развития тяжёлых желудочных и инфекционных заболеваний ежедневно умирали десятки и сотни людей. Аналогичное положение русских военнопленных имело место и при этапировании их. Многие поступавшие ко мне военнопленные были в тяжёлом физическом состоянии, обессилены и неработоспособны, в рваном обмундировании и без обуви вследствие того, что военнослужащие германской армии отбирали у военнопленных сапоги, ботинки, обмундирование, бельё и другие вещи».

Из показаний жителя Криниченского сельсовета Острогожского района Пикулина И.В. следует, что немецкие и венгерские офицеры организовали в селе Криница «пропускник» для «обработки» военнопленных. Сюда приводили только что захваченных красноармейцев. Нацисты «снимали тёплую одежду и обувь, надевали лохмотья на пленного и бросали на несколько дней в погреб. Есть не давали. После того как человек истощал,  его, измученного и убранного в лохмотья, разрешалось сопровождать в тыл через сёла, демонстрируя перед населением, что «вот какая Красная армия». Это делалось с той целью, чтобы внушить населению временно оккупированных районов, что Красная армия разута, раздета и голодная. Таким образом, античеловеческая политика в отношении пленных проводилась в том числе и в пропагандистских целях.

Такими плакатами фашисты  активно завешивали  дома  на оккупированных территориях. Увы, среди населения были те, кто начинал им верить

Среди украинских пленных вербовали агентов абвера

Помимо установления максимально жестокого режима нацисты стремились оказывать на военнопленных идеологическое давление и вести среди них пропагандистскую работу. Об одном из эпизодов данной работы свидетельствуют рассекреченные материалы о так называемых иббенбюренских людях, или людях «И». Так называли добровольцев из числа военнопленных украинской национальности, проходивших под руководством абвера (немецкой военной разведки) специальную подготовку в зондерлагере «Команда № 1750» (находился рядом с городом Иббенбюрен, Вестфалия). Из людей «И» готовили диверсантов, командиров Украинской повстанческой армии и пропагандистов.

После прохождения курса обучения в зондерлагере большая часть слушателей возвращалась в прежние лагеря военнопленных для проведения активной пропагандистской работы против советской власти, агитации за создание самостоятельной Украины, а также с заданием по выявлению среди советских военнопленных лиц, настроенных против немцев. О таких следовало секретно доносить администрации лагеря. Также некоторые слушатели «Команды № 1750» получали особые секретные задания и покидали территорию лагеря.

Вот выдержка из указаний абвера для рабочих команд концлагерей, в которых имеются люди «И»: «Люди «И» имеют задачу поднимать дух военнопленных в рабочих командах, влиять на них в прогерманском духе, следить за порядком, дисциплиной и чистотой, доносить руководству о предполагаемых побегах и актах саботажа, обращать внимание на сближение иностранных агентов с отдельными военнопленными или со всей рабочей командой». Со стороны руководства концлагерей к иббенбюренским людям было особое отношение: «Люди «И» с внешней стороны находятся в таких же условиях, как и остальные военнопленные команды, но с ними обращение легче, они пользуются особым доверием руководства, им рекомендуется подбрасывать продукты или табак, но так, чтобы остальные военнопленные этого не заметили».

Люди «И» активно действовали в том числе на территории приграничной с Украиной Воронежской области. Точных данных, сколько иббенбюренских людей было подготовлено до окончания Великой Отечественной войны, у историков нет. По примерным подсчётам, это около 20 тысяч человек. Несмотря на то что всем людям «И» давались вымышленные имена и фамилии, чтобы усложнить их поиск, после войны подавляющее число агентов не избежали возмездия. Поиском людей «И» по всему СССР и странам Варшавского договора занимались в том числе и воронежские сотрудники органов госбезопасности.

О чём писали газеты оккупантов

На захваченных территориях основную пропагандистскую нагрузку несла местная пресса. В Воронежской области оккупационные власти наладили выпуск нескольких газет, среди которых наибольшую известность получили «Острогожский листок», «Россошанский вестник» и «Бирюченский вестник». Оккупационные издания на все лады славили «освободителей» советского народа от «большевистского гнёта», а также сообщали о положении на фронтах. Причём информация подавалась так, чтобы создать впечатление о непрерывных победах Германии и её союзников.

В первом номере «Острогожского листка» от 14 августа 1942 года были напечатаны выдержки из очерка Николая Иркутского «Германия, какой я её видел», где описывалось, как плохо воюет Красная армия и как профессионально действуют части вермахта. Вот как описывал автор свои впечатления очевидца от действий немецких войск в одном из сражений: «Мы — вчерашние красноармейцы — смотрели на всё это, как слоны на концертную программу. Мы были ошеломлены и зачарованы. Эх, вот в какой бы армии повоевать!»

«Мы сюда пришли не как ваши враги, а как друзья»

В пропагандистской периодике прославлялись  действия не только немцев, но и их сателлитов. В 3-м номере «Острогожского листка» от 21 августа 1942 года был помещён материал за подписью «венгерского поручика С. Степановича» под названием «Братья — русские!»:

«Мы, венгры, родом из Азии, — писал автор. — Наши народные обычаи, песни, танцы сходны с вашими. Мы понимаем вас. Мы сюда пришли не как ваши враги, а как друзья. Мы боремся не с русским народом, а с советской системой... Помогайте нам!»

По факту эти венгерские «братья» даже среди оккупантов отличались особой жестокостью по отношению к мирному населению. Порой доходило до того, что жители оккупированных территорий жаловались на зверства мадьяр… немцам! В актах Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков зафиксированы свидетельства о поистине чудовищных преступлениях мадьяр на территории Воронежской области.

Вот лишь один из примеров. В августе 1942 года в Погореловске Подгоренского района был замучен 80-летний старик из колхоза им. Ворошилова Краснопольский А.В. Он искал свою корову, захваченную венгерскими солдатами. Его задержал патруль и отправил в штаб венгерского карательного отряда. Старика, который с трудом передвигался, обвинили в принадлежности к партизанам. Выбивая признания, ему «топором отрубили конечности пальцев, прорубили спину, отрубили нос, отрубили руки, выкололи глаза» и лишь после этого расстреляли. И таких примеров множество.

12 заповедей оккупанта

Одним из важнейших направлений гитлеровской пропаганды было формирование отношения к русским у немцев и их союзников. Интересно наблюдать, как менялось это отношение по ходу войны. В архивах сохранился любопытный документ, датированный 1 июня 1941 года (ещё до вторжения в СССР), под названием «12 «заповедей» для немецких административных чиновников в оккупированных восточных областях». Его общая риторика сводится к тому, что «русские всегда хотят быть массой, которой правят», они привыкли подчиняться силе, поэтому их нельзя жалеть, с ними нужно действовать жёстко и решительно: «Русскому импонирует только действие, так как сам он обладает бабьей натурой и сентиментален». Среди прочего в документе говорится: «Нищета, голод и непритязательность — удел русского человека вот уже многие века. Его желудок переварит всё, а потому никакого ложного сострадания».

«Русские — это дети, а немцы — взрослые, которые должны их воспитывать»

Ближе к концу войны тональность подобных документов изменилась. В мае 1943 года штаб 4-й германской армии выпускает пособие «Немецкий солдат и его политические задачи на Востоке». К тому времени Воронеж уже освободили. Позади была Сталинградская битва, ставшая переломом в войне. Фашисты медленно, но верно утрачивали свои позиции. На оккупированных территориях всё активнее действовали советские партизаны. Немецкое командование понимало, что без лояльного отношения населения оккупированных территорий к гитлеровским войскам положение станет ещё хуже, и попыталось научить подчинённых ладить с русскими. Именно для этого и выпустили новое пособие для солдат.

Главная мысль документа: русские — это дети, они живут не умом, а чувствами; а немцы — взрослые, которые должны воспитать этих детей, предварительно завоевав их доверие и уважение. Так как же собирались завоёвывать наше доверие немцы? Первый пункт в памятке по обращению с русским населением гласит: «Никогда не упрекай русского в некультурности!» По мнению немцев, слово «некультурный» (unkulturisch) в России обозначает все отрицательные явления человеческого характера (пьянство, нечистоплотность, леность, бестактность и т. п.), в то время как в Германии это в первую очередь обозначает непросвещённость.

Также немецким солдатам рекомендуют преодолевать «естественное отвращение» к русскому и его домашнему быту, ибо бедность русских — это результат «насильно проводимой большевиками пролетаризации масс», и раньше (до 1914 г.) русский «жил лучше и был в состоянии принимать гостей». «Если ты офицер и принимаешь его гостеприимство, то русский с гордостью будет рассказывать в деревне, что ты почтил его своим посещением», — назидательно говорится в документе.

По одному немцу русские могут составить впечатление обо всей Германии и, более того, обо всей Европе, говорится в документе. Поэтому немецких солдат просят вести себя с русскими тактично, с русскими женщинами обращаться так же, как с немецкими, не отнимать у русских жизненно важных предметов (ибо это есть воровство), не прибегать в общении с русскими «сразу к палке»: «Ты должен быть строг и беспощаден, когда чувствуешь сопротивление, но не должен бить. В конце концов, ты только создаёшь мучеников».

Согласитесь, не вяжется это с кошмарами, которые творили захватчики на оккупированных территориях, в том числе и на Воронежской земле. Однако повторимся, Воронеж был освобождён в январе 1943-го, а документ вышел только в мае. Значит ли это, что фашисты перестали зверствовать? Нет. В том же мае 1943-го немецкое военное руководство выпустило ещё одну брошюру: «Политические задачи немецкого солдата в России в свете тотальной войны». Там был маленький пункт, который перечёркивал все разглагольствования про уважительное отношение к русским и оправдывал любое зверство фашистов: «Никакой пощады пособникам большевизма». Так что любое убийство, изнасилование или грабёж всегда можно было объяснить, что это был не просто русский — это был большевик.